Posted 14 октября 2009,, 04:10

Published 14 октября 2009,, 04:10

Modified 12 ноября 2022,, 15:54

Updated 12 ноября 2022,, 15:54

Проблемы промышленности Нижегородской области

14 октября 2009, 04:10
Очередное заседание «Лаборатории антикризисных стратегий ЦСКП в ПФО» было посвящено определению проблем нижегородской промышленности в контексте задач модернизации российской экономики. Нижегородская область, бывшая долгое время лидером отечественной индустрии, и сегодня обладает огромным потенциалом для модернизационного развития. Базой для этого является не только промышленно-производственные ресурсы региона, но интеллектуальные ресурсы, сосредоточенные в области. Может ли Нижегородская область вернуть себе прежний статус лидера отечественной экономики, что для этого необходимо сделать и в чем главные проблемы нижегородских промышленников? Об этом говорили за круглым столом. ИА «Ньюс-НН» представляет точки зрения отдельных участников этой острой, но содержательной дискуссии.

Ирина Алушкина, президент ОАО «АКБ «СаровБизнесБанк»

Модернизация, реструктуризация экономики, внедрение инноваций - все это требует огромных средств, «длинных» и дешевых ресурсов.

Много говориться по теме принуждения предприятий к модернизации, принуждения банков к кредитованию под 6%. Но мы знаем, что загнанную лошадь можно хлестать, сколько угодно, а быстрее она не побежит. Она просто сдохнет.

Модернизация, реструктуризация экономики, внедрение инноваций, все – это требует огромных средств, «длинных» и дешевых ресурсов. Одна из самых главных проблем экономики нашей страны, а не только Нижегородской области – это проблема отсутствия таких ресурсов у банковской системы. Мы кредитовать под 6% и длинными деньгами не начнем. Просто потому, что у нас нет ресурсов.

У нас было несколько достаточно «жирных» лет, когда процентная ставка опускалась до 10-11% годовых, и когда казалось бы, можно было заниматься инновациями и модернизацией производства. Правда все это основывалось на очень жестком фундаменте зарубежных дешевых займов, а чем все закончилось для предпринимателей и промышленников, которые пользовались этими займами, когда дешевые деньги были востребованы практически одномоментно, все мы знаем.

Пока у нас именно на государственном уровне не будет создана база «длинных» и недорогих денег, к сожалению, банки не начнут вкладывать инвестиции ни в промышленность, ни в производство.

Деньги такие в государстве есть. Это и сбережения пенсионной системы, которая практически выведена на сегодняшний день из банковского оборота, это система казначейства, которая создана в нашей стране. Это и резервы, которые хранятся за рубежом, об этом только ленивый не говорил… Я не знаю, есть ли в мире аналоги, когда миллиарды рублей выведены из банковского оборота и эти деньги не работают на промышленность.

Поэтому, чтобы ставить перед промышленностью задачу модернизации и инновационного развития, необходимо решить проблему «длинных денег».

Механизм передачи этих средств – это отдельная тема - через государственные банки, через уполномоченные банки, через сложную систему. К сожалению, без этого модернизацию производства не начать. Государство помогает в основном банкам с госучастием, а подавляющая часть банкиров выкручиваются собственными силами акционеров и без помощи государства.

Я могу уверенно сказать, что поддержку получают только государственные банки, и соответственно, сколько на нас ни напирай, у государства нет ни морального права что-то требовать, потому что в ситуации кризиса 99,9% банкиров выкручиваются собственными силами акционеров и без помощи государства.

В общем, самое главное для модернизации – создание финансовой базы. Это может быть распределение через ту же систему государственных банков. Но целевое использование. Если деньги передаются, они должны быть использованы только на инновационные проекты, проекты модернизации. В общем, должно осуществляться проектное финансирование.

Василий Козлов. д.э.н., профессор, ректор бизнес-школы «Грин-Сити»

Нобелевские премии по экономике связаны с институциональной экономикой. Если более точно попытаться определить понятие, то это - контрактная экономика.

Сегодня выигрывает та экономика, которая хорошо разделила труд. Сейчас, когда кризис заставил пересмотреть подходы к эффективности, это становится очевидным. Дурно поднятая «либеральная экономика» с невидимой рукой рынка дала серьезный просчет, потому что давно уже все Нобелевские премии по экономике связаны с институциональной экономикой. Если более точно попытаться определить понятие, то это - контрактная экономика.

Контракт как ответственная готовность произвести некий важный продукт и услугу является основанием для получения кредитов. Сегодня банки под жуткие проценты должны у вас взять «Мерседес» в залог, чтобы дать денег на «Жигули». Ясно, что мобильность финансовых ресурсов, которые отсутствуют, - первая причина, почему все так вяло происходит. Любой промышленник вам скажет, что это, как горный велосипед, - надо все время крутить педали, надо обеспечивать денежный поток. Если вы хотя бы на какой-то момент прерываете этот процесс, у вас нет возможности эффективно отрабатывать кредитную массу. 80% всей промышленности развивается за счет заемных ресурсов.

Поэтому необходимо появление специальной политической инициативы относительно контрактной экономики. Если мы наладим такие вещи, тогда появятся рынки аукционов, фьючерсов, хеджирования, форвардных сделок, т.е. огромный механизм квази-денег, который снижает риски займов.

Современная экономика - это экономика глубоко разделенного труда. Это общество, построенное на доверии, и это контракт, который служит абсолютным страховщиком. Потому что это, как минер: если он подвел раз в контракте, его уже нет на рынке. И строгость этого механизма настолько велика, что, например, Швеция, живущая ровно, платящая до 60% налогов от доходов, имеющая очень прозрачную систему налогообложения, наименее пострадала от кризиса и оказалась устойчивой. Поэтому 9 млн. шведов производят валовый продукт больше, чем в России.

Михаил Теодорович, руководитель Нижегородского УФАС России

Стратегирование как метод не применяется предприятиями. Мы ждем чего-то от власти, но почему предприятие не может иметь стратегию?

Мы перестали обсуждать будущее. Мы перестали говорить о нем вслух. Мы перестали спрашивать друг друга, как ты это понимаешь, в каком будущем ты хочешь оказаться. Возьмем способ позиционирования бизнеса. Мы привыкли к описательному способу. Мы считаем, что у нас есть отрасли. Это придумали коммунисты: вот ты куешь, ты пилишь, вот тебе на ковку, вот тебе на пилежку. Но сегодня никто не дает ни на ковку, ни на пилежку. Какой смысл считать себя машиностроителем, кораблестроителем, когда есть товар, и есть потребитель. Есть рынки. Есть потребители, движение товара.

Если я говорю, что я производитель стартера, то я кую стартеры и прихожу в ужас, что их никто не покупает. У меня теряются обороты, я выхожу из бизнеса. Если я говорю о том, что я тот, кто удовлетворяет потребность в электрооборудовании – все! Я ищу потребителя, я думаю о том, что ему нравится, о том, что он хочет, и я всегда на рынке, потому что у меня в голове зашита методология, позволяющая актуализировать мое участие в обмене. Это способ, который оставляет меня актуальным. Если я живу иначе, то я устареваю раньше, чем я это понимаю.

Стратегирование, как метод, не применяется предприятиями. Даже те метасхемы, которые были в области рождены, не работают. Давайте, например, вспомним центры стратегического планирования, вспомним доклад о новой экономической регионализации. Все написано. Где действия? Мы ждем чего-то от власти, но разве предприятия не субъект суверенный? Почему предприятие не может иметь стратегию? Почему предприятие не может иметь миссию, ценности, цели, задачи? Почему оно не может иметь управленческий механизм? Почему оно не может иметь индикаторы? Почему оно не может иметь обратную связь от потребителя для сообщества? Где это все? Кто этим занят? Я не вижу этих процессов.

Возможности надо искать там, где они есть, а не там, где привыкли. Мы говорим о том, что нет «длинных» и не очень дорогих денег. Но есть, например, госкорпорация «Роснано», в нее уже закачали 130 млрд. рублей. И в общей сложности эксперты оценивают проект в 350 млрд. рублей и они будут закачаны в бизнес. Где ходоки за деньгами на нанотехнологии? Кто построился в очередь? Нет этих людей, не видно. А там сидят люди и им надо давать деньги, они готовы их давать, но не знают, кому.

Нужны какие-то вдохновляющие идеи, которые побуждают к действию. На этот счет есть прекрасная книга Парсонса «Менеджмент абсурда». Он пишет о том, что только безумные идеи высвобождают энергию творчества, только безумные идеи побуждают человека переопределить себя. Один роет канаву, другой строит храм. Мы все время роем канаву, в то время как на Западе давно строят храм. У кого конкурентоспособность выше? Конечно, у них, потому что они в это воплощают ценности. Они роют ровно ту канаву, которую роют лучше всех других. Потому что в образе канавы для них предстает храм. Вот, о чем речь идет.

Владимир Буланов, председатель совета директоров ОАО «Термаль»

Сегодня идет сокращение в промпроизводстве. Хочется поинтересоваться, есть ли сокращение в госорганах, в налоговой, в санэпидемстанции, в администрациях всех уровней?

Сегодня повсеместно идет сокращение промышленного производства. Не только на Автозаводе, у всех идет реальное сокращение. Соответственно, идет уменьшение налогооблагаемой базы. Бюджет за полугодие исполнен на 25% меньше, чем бюджет 2008 года. Хочется поинтересоваться, есть ли сокращение в госорганах, в налоговой инспекции, санэпидемстанции, в администрациях всех уровней? За 20 лет чиновничий аппарат в России увеличился в 10 раз. Это общероссийская статистика.

Все знают, что у нас вузов стало в 4 раза больше. Вузы плодят юристов, маркетологов, программистов. Кого только не плодят. Надо закрыть 2/3 вузов через отзывы лицензий, через финансирование и эти деньги направить на воспроизводство ПТУ и техникумов. Это государственная политика. Может быть, на уровне области этого и не сделаешь, но это делать необходимо.

Про тарифы на электроэнергию: У нас на 15-25% тарифы в среднем выше, чем в Мордовии, Чебоксарах, Владимире. Там такие же машиностроительные предприятия, как и у нас. На этот вопрос: «почему у нас так?», ответа нет. Говорят про инвестиционную составляющую. Я предлагаю сделать общественные слушания, посмотреть, куда идет эта инвестиционная составляющая, которую так прикрывают в росте тарифов. Куда она потрачена в 2008 году, в 2009 году?

По кредитам. Вообще мне кажется, что я живу не в реальной жизни, а в каком-то космосе. Наши лидеры говорят по телевизору, что должна быть ставка 6%. Читаю Интернет – там говорят, что не вопрос, сделаем 6%, но при этом инфляция должна быть в России 1,5-2% и ставка ЦБ 5%. Это реально? Понятно, никто вслух не хихикает, но понятно, что никогда у нас инфляция не будет 1,5-2% и ставка ЦБ 5%.

Я родился в этой стране, буду жить. Я не отпустил своего сына учиться за границу, хотя он очень просился; я понимаю, что дети, которые уезжают, как правило, не возвращаются. Трагедия в том, что средний класс сейчас уже покупает недвижимость за рубежом в Словении, Хорватии, Турции. Все присматриваются, то есть никто не верит в будущее нашей страны. И надо понять, что если ничего не произойдет радикального, некому будет экономику двигать.

Алексей Власкин, генеральный директор ГК «Белый парус»

Мы никогда не двинемся дальше, пока у нас не будет каких-то объединяющих показателей, которыми четко измеряется работа бизнеса и чиновников.

Я тоже представляю реальный сектор экономики и знаю его проблемы, но как руководитель «Лаборатории антикризисных стратегий ЦСКП в ПФО» я попытался объективно отнестись к различным позициям участников сегодняшнего круглого стола. Что я услышал: чиновники лучше нас знают, как заниматься бизнесом, а мы лучше их знаем, как им работать. Это парадоксально, но это проблема России: мы всегда знаем, что должны делать другие, кроме себя.

На самом деле истина посередине. Дискуссии дискуссиями, но нам надо более четко обозначать какие-то позиции. Мы никогда не двинемся дальше, пока у нас не будет каких-то объединяющих показателей, которыми четко измеряется работа. Бизнес четко измеряется: прибыль, доходность, поступление налогов. Все ясно и понятно. В чем измеряется работа чиновников, вы знаете? Какой показатель у них есть?

У меня даже есть предложение, как объединить власть, чиновников с реальным сектором экономики, бизнесом. Если Президент поставит всем нашим губернаторам единственный показатель эффективности – рост ВВП в каждом регионе. И пусть губернатор отвечает за него, как за основной показатель. Надо какими-то показателями попытаться чиновников объединить с реальным сектором, кто делает добавочную стоимость, тот же ВВП.

"