«Остается до трех литров праха». Интервью с главой нижегородского крематория

— Владимир Вячеславович, с начала работы крематория повысился ли спрос на услуги?

 — Спрос увеличивается, я бы сказал, естественно-эволюционным образом. То есть, каждый год статистика по обращениям к нам растет. В 2017 году мы начинали работать на двух печах, сейчас их шесть. Каждый год порядка 10−15% добавляется, люди привыкают.

На самом деле, это давно уже обычная услуга. В 2017−2018 гг. это было чем-то редким, необычным и, можно сказать, преодолением общественного мнения, сейчас — стандарт.

— Есть какие-то факторы, влияющие на ежедневное количество обращений?

— Они абсолютно разные: начиная от магнитных бурь, когда гипертоникам и сердечникам становится плохо, аномальной жары и так далее. Опять же, эпидемиологическая обстановка может влиять. 31 декабря наблюдается ажиотаж, потому что людям хочется успеть похоронить человека, а не идти с этим в Новый год.

— Дешевле ли в действительности кремация по сравнению с погребением на кладбище?

— Похороны не состоят только из захоронения или только кремации. Нужны гроб, погребальные принадлежности, логистика и так далее. Как правило, все похороны проходят через агента, и при его грамотной работе сумма при кремации с тем же набором услуг может быть в два раза дешевле.

При заказе доставки тело перевозится в крематорий (сутки хранения предоставляются бесплатно) и далее родственники приезжают прощаться на своих машинах, такси или автобусах — это гораздо дешевле, чем заказ катафалка и прочего транспорта. Люди приезжают в крематорий, цивилизованно прощаются в зале — и в итоге платят на 20-25 тысяч рублей меньше, чем при обычном погребении.

Что касается погребения, то нужны катафалк и услуги бригады по выносу. На кладбище покупаются венки, плюс благоустройство могилы и так далее. А это уже дополнительные траты. И еще одно преимущество кремации перед погребением — это отсутствие санитарных норм на кладбище для урны с прахом — ее можно захоронить всегда и везде.

— Сразу ли родственники забирают прах умершего?

— Когда как. Кто-то сразу забирает, кто-то через три дня — зависит от ситуации. По закону, 40 дней хранения бесплатные. Кремация — это и есть похороны, а когда и куда урна с прахом будет перемещена — это уже на усмотрение людей.

— Какие дальнейшие пути есть у урны с прахом?

 — По законодательству это либо захоронение в землю (при желании под него на кладбище будет выделено стандартное место — два на полтора метра), либо колумбарий. На данный момент в регионе он один — на территории крематория. Мы каждые полгода строим следующую очередь. Насколько я знаю, администрация Нижнего Новгорода планирует возведение колумбариев на уже существующих кладбищах.

Что касается развеивания праха, то его, по законодательству, как такового не предусмотрено. Мы размещаем прах в пластиковых капсулах, которые герметизируются и пломбируются, потом люди сами выбирают урну для него. Далее она отправляется либо в землю, либо в колумбарий. Что именно ты сделал с прахом, не отслеживается.

Также существует услуга деления праха. В таком случае родственникам отдается две урны. Например, одна остается здесь, а другая летит на родину — в другой город или страну.

— Какое количество праха остается от человека? И может ли тело кремироваться не до конца?

— Сама капсула — чуть меньше трех литров.

Вообще, что такое прах? Получается, что вся органика, а также гроб, цветы и так далее сгорают полностью, а прах — это как таковые кремированные кости, минеральные составляющие термообработки.

Что касается второй части вопроса, то кремация идет при температуре до 1100 градусов. При таких условиях неполная кремация просто невозможна.

— Удаляются ли из тела металлические предметы: украшения, пирсинг, импланты и так далее?

— В инструкции по эксплуатации европейских печей запрещены кардиостимуляторы, мы за этим тщательно следим. Перед кремацией тело проверяем металлоискателем и все лишнее заставляем вынимать. Также мы не работаем с украшениями из драгоценных металлов. Что касается металлических вещей, которые были в теле, то они при обработке праха убираются магнитами и в урну с прахом не попадают.

— Могут ли в крематории перепутать урны и отдать родственникам чужой прах?

— У нас тройная регистрация: на каждом этапе ведется свой журнал, фиксируются время начала и конца кремации, количество гробов, прибывших из других регионов, например, и так далее. С целью предотвращения путаницы в гроб кладется несгораемый индивидуальный номерок, закрепленный за телом.

— А бывает такое, что прах не забирают?

— У нас невостребованных прахов нет. То есть, если он у нас хранится более года, мы пишем заказчику письмо с оповещением. Как правило, родственники откликаются. Был случай, когда человек позвонил и сказал, что находится в Израиле, прилетит через год и за все заплатит (каждый день после периода бесплатного хранения стоит 40 рублей). И, действительно, приехал и забрал урну с прахом.

— Можно ли кремировать ребенка? Обращаются ли люди за такой услугой?

— К сожалению, такие обращения существуют, но их немного: мертворожденные младенцы или в среднем возрасте. В таких случаях кремацию мы производим за 50% от прайса. Что касается самого процесса, то он ничем не отличается от взрослого человека, только проходит быстрее по времени.

— Занимаетесь ли вы кремацией домашних животных?

— Нет, это принципиальная позиция. Я сам очень люблю животных, занимаюсь полупрофессионально охотничьими собаками. Но когда люди приходят прощаться со своим близким человеком, чья-то кошка в этой печке никому не нужна. В Нижнем Новгороде существуют фирмы, которые занимаются кремированием животных.

— Опасны ли выбросы от печей крематория?

— Печи проходят сертификацию, имеют очистные сооружения, поэтому никакого вреда для экологии не несут. Но у всех крематориев есть проблема — черный дым. Но это не вредные выбросы, а, скорее, внешние проявления.

Печь работает на программе, которая предусматривает полное сгорание. Черный дым — это неполное сгорание. Иногда техника может не успеть реагировать, это уже вопрос регулировки оборудования. По сравнению со всем остальным, что происходит с нашей экологией, это точно не является катастрофой.

— Есть ли статистика, люди каких национальностей или вероисповеданий обращаются в крематорий?

— Нет, но мы и не интересуемся этим вопросом.

Редко, но у нас появляются вьетнамцы, у них по религии положена кремация. А так, Казань к нам едет, в Азербайджан и Израиль прах отправляли.

Отпевание у нас проходит два-четыре раза в день, есть договор с епархией. Это что касается православных людей.

— У крематория существует услуга прижизненного договора. Как часто ей пользуются?

— Нет, не часто. Грубо говоря, это 15-20 договоров в год. То есть раз, два раза в месяц, люди по каким-то своим индивидуальным причинам пользуются данным сервисом. То есть при заключении договора оплачивается сумма услуги и, когда случится потребность в этом, мы ее выполним, вот и все.

— Бывало ли, что такой договор расторгался?

— У нас было два случая расторжения. Один человек пришел и сообщил, что переезжает в деревню. Здесь все просто: он пишет заявление, мы возвращаем деньги.

Второй случай — человек умер не в Нижнем Новгороде. Родственники позже нашли договор, пришли и показали документы, что ими были организованы похороны. Сумма также была возвращена.

— Происходили ли какие-то необычные случаи за время работы в крематории?

— Как-то пришел запрос из полиции Москвы. Там на пляже в пакете нашли урну с прахом, на которой была наша пломба. Как выяснилось, за неделю до этого женщина забрала прах и уехала в столицу. Видимо, встретилась с друзьями или родственниками, пошли поминать, взяли прах с собой. Напоминались так, что без урны ушли.

— Запомнились ли вам какие-то необычные запросы от клиентов?

— Случаи разные. Бывает, что на ночь арендуют прощальный зал. Это обсуждается в частном порядке, создаются бытовые условия для людей в отдельном помещении.

Кроме того, у буддистов и кришнаитов есть потребность в хождении вокруг крематория, ввиду своих обычаев. Мы этому не препятствуем.