«Приедет и убьет». Нижегородец рассказал всю правду о работе коллекторов

— Максим, как вы стали коллектором?

— Попал я туда абсолютно случайно в 22 года, просто искал вакансии. Это был 2012-й, и зарплата от 30 тысяч рублей (при средних 20-25) очень привлекала.

На тот момент коллекторские агентства начали преобразовываться в формат колл-центров. Поэтому там не требовалось юридического образования, опыта, навыков и так далее. Тебя всему готовы были научить — приходи и работай.

— Как быстро стало получаться убеждать людей вернуть долги?

— Не сразу. Я тогда заикался, сейчас гораздо меньше — отчасти благодаря этой работе. И нужно было вникнуть в ту «кухню». Где-то через год мне стало интересно, я начал читать книги по психологии. И уже после этого начало что-то получаться.

— Кто в основном идет работать коллектором?

— Это абсолютно разные ребята: разных возрастов, образований, интересов. Да и в профессию они приходят за разным: кто-то за относительно высокой зарплатой, кто-то самоутверждаться, но от таких сотрудников со временем избавляются. Стереотип о том, что коллектор — это какое-то быдло, ошибочный.

Работать коллектором, наверное, сможет каждый. Вопрос: интересно тебе это или нет. Конечно, нужно обладать высоким уровнем стрессоустойчивости и уметь общаться с людьми.

— Какая зарплата у коллекторов?

— Она всегда была выше среднего. Как правило, складывается из оклада и части, которая выплачивается при выполнении или перевыполнении плана. Опять же все зависит от организации и желания что-то делать. Можно сидеть на месте и получать 40 тысяч рублей, а можно и 100 тысяч рублей — при условии, что ты готов работать и развиваться.

— Как выстраивается работа коллекторского агентства с должниками?

— «Клиенты» обычно распределяются рандомно между сотрудниками. Раньше работали по одному, сейчас по двое — так называемые «бригады». Важный момент в их формировании — это разница полов и голосов.

— Два человека — это «плохой» и «добрый» полицейский?

— Нет, тут действуют по ситуации. Девочки в основном проводят напоминающие переговоры, а мальчики более требовательные к должнику.

Самая рабочая и простая схема — это просто зазванивать должника. Все остальные нюансы — скорее, для разнообразия.

— Есть еще какие-то способы воздействия на должников?

— Бывает такое, что варианты решения проблемы очевидны для тебя, но не очевидны для должника. Это касается того, каким образом можно достать деньги, чтобы закрыть долг: взять кредитку, попросить у близких, устроиться на работу и так далее. Приходится подсказывать, доносить какие-то элементарные вещи, вместе продумывать варианты — и иногда это работает.

— Сталкивались ли вы с коллегами, которые в процессе работы использовали угрозы в отношении должников?

 — Смотря, как трактовать понятие «угроза». Как правило, коллектор не угрожает, а доносит в нужной форме до должника последствия, которые его ждут в случае неоплаты задолженности. А дальше уже вопрос воображения человека, с которым ты разговариваешь. Сейчас и государство за этим жестче стало следить.

Если говорить о случаях, где фигурируют угрозы, то это, безусловно, ошибка работы коллектора. Обычно о таком узнают из новостей, но подобные инциденты не такие частые, я бы даже сказал, единичные. Но люди ассоциативно воспринимают коллектора как человека, который завтра приедет и убьет. Хотя в 90% случаев таких разговоров не ведется. По крайней мере в официальных организациях, занимающихся взысканием долгов.

— А есть «портрет» среднестатистического должника? Кто эти люди?

— Это абсолютно разные люди. И предприниматели, у которых есть деньги, но они безалаберно относятся к финансам. И те, кому только исполнилось 18 лет, а они сразу бегут микрозаймы брать. Есть среди должников и бабушки, и девчонки, которым срочно надо платье купить.

Даже у меня есть знакомые, которые не могут остановиться — берут займы снова и снова. Только закрывает один, а ему опять что-то нужно. И вместо того, чтобы подождать, когда появятся деньги, снова берет микрокредит. Это, можно сказать, болезнь.

— Какие отмазки озвучивают должники?

— Бывают те, кто сразу говорит: «Я вас не знаю, ничего платить не буду». Есть те, кто обещают «завтра», «через час» и всегда что-то случается. Ну, а кто-то считает, что им все должны, и говорят, что мы — мошенники.

— Как долго продолжается работа со злостным неплательщиком?

— Есть заранее установленные сроки, после которых «клиента» передают в отдел судебного взыскания. До этого времени коллектор обязан с ним взаимодействовать, пока он не перестанет брать трубку. В общем, нужно звонить столько, сколько он находится у тебя в работе.

— С опытом отношение к должникам поменялось?

— Поначалу я сочувствовал абсолютно всем. Когда начинал работать, я пытался войти в положение людей, вникнуть в каждую ситуацию. А потом понимаешь, что это не твои деньги. Поэтому впоследствии к «клиентам» подходишь обезличено и без каких-либо эмоций. Есть долг, есть должник, есть место, куда вернуть эти деньги — все.

 — Что больше всего запомнилось за семь лет работы коллектором?

— Всегда было жалко, когда молодые девчонки попадали в долги, делая какие-то импульсивные покупки: платья, шубы, телефоны. Часто бывало так, что в конечном итоге начинал взаимодействовать с их молодыми людьми. И мне, как мужчине, было жалко этих ребят. Они прямым текстом говорили: «Я устал закрывать за ней долги», а в душе надеялись, что когда-нибудь на их любимую снизойдет финансовая грамотность.

— То есть нередко люди попадают в список должников, когда хотят казаться круче и богаче, чем есть на самом деле?

— Если взять проценты за эти долги, то получается, что люди, пытаясь выглядеть условно на 100 тысяч рублей, платят 300 тысяч рублей. То есть, получая то, что они хотят здесь и сейчас, им приходится отдавать в три-четыре-пять раз больше.

— Почему решили уйти из профессии?

— Мне нравилась работа коллектора. Но в какой-то момент стало некуда двигаться в плане карьерного роста, был вариант «подвинуть» директора, но я так не смог бы сделать. В итоге я просто выгорел и решил, что нужно менять сферу деятельности.

Сейчас у меня свой бизнес. Навыки, полученные за то время, до сих пор приносят пользу, особенно в плане взаимодействия с сотрудниками, которые, как и должники, могут рассказывать кучу историй о том, почему не сделана та или иная работа. Однако моя позиция одинакова: задача должна быть выполнена, а слушать «сказки» просто нет времени.