«Всегда всех жалко». Откровенное интервью нижегородской зоозащитницы

«Мне всегда всех жалко»

— Лара, когда в вашей жизни появилось желание спасать животных? Это из детства?

— Да, мне было 13 лет, когда я увидела, как мужчина закапывал заживо щенков возле мусорки. На тот момент я еще жила в маленьком поселке в Мордовии. Когда он ушел, я подбежала, раскопала собак и забрала, они были еще живы. Я принесла щенков домой, и мы вместе с бабушкой их отчистили от грязи и стали выкармливать через стеклянные бутылки с сосками.

— Можно сказать, что с самых ранних лет животные вам стали ближе, чем люди?

— Я была щупленькой в детстве. Когда меня в школе мальчишки обижали, я всегда бежала к своей любимой собаке. У нее была большая будка, я от них пряталась там. Пес выбегал и защищал меня — не кусал, а просто лаял, отпугивал.

Я редко общалась со сверстниками. Больше как-то с животными, любила ходить на природу. Из-за этого меня считали чуть-чуть странной. Лягушек, кузнечиков пыталась спасать, когда дети над ними издевались. Мне всегда всех было жалко.

— В каком возрасте спасение животных стало профессиональной деятельностью?

— Мне кажется, лет в 25. Я уже могла спокойно взять любую птицу и профессионально ее выкормить, подлечить. Чуть позже, где-то с 30 лет, я стала подбирать котят, выкинутых в мусорные контейнеры. Потом ходила на теплотрассу, кормила щенков с пожилой женщиной. И так постепенно все больше стало ситуаций, когда ко мне обращались за помощью. Даже когда сильные пожары в нижегородских лесах были, мы оставляли МЧС свои номера, чтобы принять пострадавших животных.

— А такие случаи были?

— Пожарные, действительно, с нами связывались. Мы забирали, лечили и старались пристроить в добрые руки ежей, либо отпускали их в лес.

«Не могу спать, зная, что кому-то нужна помощь»

— Защита животных — это очень сложное дело, которое отнимает много времени. Вы вообще отдыхаете?

— За последние четыре дня я поспала максимум пять часов. Сегодня мне удалось поспать час, потому что я приехала домой только под утро с очередного выезда в область. Я просто не могу лечь спать, зная, что кому-то нужна моя помощь.

— С какими трудностями приходится сталкиваться?

— Бывает, что неадекватные жильцы домов мешают в поиске животного — например, не дают открыть подвал. Тогда нам навстречу идут сотрудники полиции: под написанное объяснение разрешают сорвать замок с условием, что мы установим новый. За это им огромное спасибо.

Из последнего самое сложное у меня было спасение кота, застрявшего в узком бетонном проеме. В такие моменты приходится проявлять смекалку. Остается по-настоящему застрять рядом и вызвать МЧС.

— И как там реагируют?

— Говорят, что хитрю. А потом мы вместе с ними спасаем животное, радуемся, что операция прошла успешно, и они мне пожимают руку.

— В процентном соотношении какое количество животных получается спасти?

— Где-то 80%. Остальные 20% — это в основном это щенки, выкинутые в мусорки, или собаки с живодерен, приезжая на которые мы уже видим трупы.

— Вы все обращения берете в работу?

— Нет, я сейчас беру в основном живодерни, лес, застройки, а также животных, которые где-то застряли. Я люблю работать со сложными случаями, где не может справиться группа или обычный волонтер.

«Лара, спаси моих детей»

— Сколько человек в вашей команде?

— Наша выездная команда — это автоволонтер Ира; Виктор и Ярослав, которые отлавливают собак; и я — веду видеосъемку и тоже отлавливаю животных. Еще у нас есть видеограф, администраторы группы в соцсетях, инфролог и юрист.

— Можете вспомнить самый эмоционально тяжелый момент в вашей деятельности?

— Да, это было в 2019 году, когда мы ездили на живодерню Татьяны Просовой в Городецкий район. Это известный кинолог, которая занималась разведением овчарок. Когда мы ворвались туда, я впервые увидела, что собаки лежат как в гробу — в досках заколоченных. Мы ломали доски, чтобы вытащить животных. Они были с пролежнями, с отнятыми лапами, лежали в своих фекалиях и кормили щенков. Когда я увидела глаза одной из сук, было такое чувство, что она как будто просила: «Лара, спаси моих детей». До сих пор слезы на глазах, когда вспоминаю…

— Часто бывает такое, что одинокие люди компенсируют свое не всегда адекватное состояние за счет животных?

— Да, понимаю, о чем вы. У меня за домом гуляет бабушка, в коляске у нее собачка — причем коляска специальная для собак, недешевая. Честно скажу, страшно за таких людей, это ненормально, когда животных чрезмерно начинают наряжать: платьишки, кофточки, шубки. Собака есть собака.

— А у вас есть домашние животные?

— Да, у меня две собаки: шпиц и дворняга, которую когда-то спасли из жуткого пожара. Кстати, шпица тоже могу одеть, но только лишь потому, что у него нет подшерстка.

«Все знают мои переводы до копейки»

— Как вы относитесь к мнению, что лучше помогать людям, чем кошкам и собакам?

— Я считаю, что нужно помогать всем тем, кто нуждается. Человек с доброй душой не будет разделять позицию по отношению к людям или животным. Он поможет всем.

— Помогают ли вам чиновники или предприниматели?

— Нет. Только добрые люди.

Хотя есть одна охранная организация. Она помогает стабильно — каждый месяц по 20 тысяч рублей.

— Какой был самый большой перевод на помощь животным?

— 135 тысяч рублей. Помню, был жуткий мороз, спасали кошек хозяйки, которую сбила машина. И этот человек перевел помощь кошкам.

 — Это был анонимный доброжелатель?

— Потом оказалось, что это он сбил хозяйку кошек. Он плакал, очень раскаивался.

— В тему раскаяния: сейчас очень актуально среди знаменитостей после каких-то инцидентов жертвовать огромные суммы на благотворительность. Как вы к этому относитесь?

— Я думаю, что это неискренне. Это как кинуть кость собаке. Я бы такие деньги даже побрезговала взять.

— А было такое, что вас обвиняли в нецелевом расходовании средств?

— Вообще все люди знают мои переводы до каждой копейки. Но буквально недавно нас впервые пытались в чем-то обвинить. Мы узнали о ситуации со слепой собакой в Вязниках. Нашли мужчину, который был готов ее принять, и объявили сбор средств. Местные кураторы овчарки почему-то начали говорить, что мы якобы хотим извлечь выгоду. Хотя мы предлагали приехать и забрать пса, но нам его отдавать отказались.

«Свой приют — точно нет»

— Помимо миссии по спасению животных у вас есть еще и большая семья. Удается находить время на нее?

— У меня замечательная семья: трое сыновей и муж, который с пониманием относится к моему делу. До безумия люблю своего сына Серафима — у него диагноз ДЦП, но я нисколько этого не стесняюсь.

— Супруг сразу принял ваш образ жизни?

— Мы в браке 13 лет. Он раньше был против, особенно против ночных выездов. А потом понемногу начал следить за нашей работой, предлагать помощь.

— Наблюдая за вами в соцсетях, обращаешь внимание на потрясающее сочетание несочетаемого: с одной стороны, вы уверенная в себе, порой резкая, с другой стороны, невероятно добрый человек с огромным сердцем. А какая Лара Саплина дома?

— Мне кажется, в семье я простая, добрая и любящая.

— Вы строгая мама?

— Нет. Я не ругаю детей, если что-то вдруг случается, а спокойно разговариваю с ними.

— В редкие свободные моменты есть какое-то любимое занятие?

— Да, есть. Мне очень нравится баня. Когда у меня есть возможность, я собираю своих близких друзей, мы снимаем какой-нибудь коттедж и идем в баню. С младшим сыном люблю еще поваляться, поболтать, посмотреть его любимые передачи по телевизору.

— Говоря о планах на будущее: вы хотели бы открыть свой собственный приют для животных?

— Нет. Я готова помогать частным приютам, но свой приют — точно нет. Я люблю все-таки больше спасать животных, это немного другая деятельность.