Живут или выживают? До чего довоевались нижегородские ветераны

Антонине Перцовой было всего несколько месяцев, когда началась блокада Ленинграда. «Времена были голодные, холодные. Я до трех лет вообще не разговаривала. Первое слово у меня было — плебце (то есть хлебец). Ведь нам давали всего по 125 граммов хлеба, кушать хотелось всегда. Папа служил командиром корабля на Балтике, и в 1943 году маму, сестру и меня вывезли по Ладоге. Это было ночью, но нас все равно заметили, начался артобстрел. Мама заслонила нас собой, и ее задел снаряд. Ранило позвоночник. Мы добрались до Горького, позднее мама скончалась. Она несколько дней не дожила до полного снятия блокады», — рассказала Антонина Михайловна со слезами на глазах.

После Антонину и ее старшую сестру отправили в детские дома. Оттуда девочки попали в приемные семьи. Родной отец смог разыскать Антонину, когда ей было почти 17 лет. Девушка вернулась в Ленинград, но из-за тяжелой болезни легких, полученной во время блокады, не смогла перенести климат города. Тогда Антонина опять уехала в Горький, где впоследствии получила несколько технических специальностей (радиста, связиста и учителя физики) и долгое время проработала инженером на газовой котельной. И что удивительно, выйдя на пенсию, Антонина Михайловна полностью посвятила себя творчеству. «Раньше на это просто не было времени!» — заявила собеседница NewsNN.

В 1995 году она стала председателем женского совета самоуправления «Ковалихинский» и при нем организовала ансамбль. «С тех пор все время без отдыха! Без дела сидеть не могу. В прошлом году мы дали мало концертов из-за пандемии, но обычно у нас более 50 выступлений за 10 месяцев. Я пишу и слова, и музыку для композиций. Даже получила авторские права на четыре произведения. Одно из них — „Мы дети войны“ — каждый год звучит на параде в Нижнем Новгороде. Также я пишу стихи, басни, юморески», — поделилась своими достижениями женщина.

Сейчас Антонина Михайловна — почетная блокадница Нижнего Новгорода и заслуженный ветеран Нижегородской области. Однако не все в ее жизни радужно. Пенсионерка живет в доме № 12а по Черниговской улице. Зданию, на секундочку, 180 лет! Поэтому, когда летом прошлого года в квартире Антонины Михайловной рухнул потолок, она даже не удивилась. «Здание старое. Ремонта в квартире не было. Мебель — старенькая. Да, в таких условиях приходилось жить…». — Вздохнула ветеран.

После инцидента представители министерства социальной политики Нижегородской области полностью отремонтировали квартиру ветерана: сделали натяжные потолки, поклеили новые обои и обновили мебель. Работы обошлись бюджету всего в 200 тысяч рублей. Напрашивается вопрос, почему это нельзя было сделать еще до ЧП?

Да, условия в квартире значительно улучшились, однако ужасное состояние самого дома не изменилось. Фундамент разваливается, в подъезде и на лестнице легко переломать ноги.

Пенсионерка, приглашая корреспондента NewsNN в гости, предупредила: «Только осторожно в подъезде. Картина очень неприглядная. Я, конечно, привыкла уже. Не дай бог кто-нибудь упадет. А если я упаду, то уже не встану».

Дать новую квартиру Антонине Михайловне не могут, якобы потому что за ней числится и другая недвижимость. По документам так и есть, но фактически пенсионерка ею не владеет.

И вот недавно — новая напасть. Ветерану пришел счет за электричество, где общедомовое потребление внезапно выросло в 10 раз. Блокадница считает, что это «проделки соседа снизу».

«В нашем доме есть жильцы буквально в трех квартирах. Так вот сосед снизу все время жжет электричество в подъезде. Сам он работает в системе энергосбыта и не платит ни за что. Поэтому „ТНС Энерго“ все „повесило“ на меня. Обычно я платила за электричество 210 рублей. А в марте мне пришел счет на 2,5 тысячи! Боюсь, что этим не ограничится. Звонила в ТНС, но общаться с ними невозможно. Мне сказали: „Так должно быть. Дальше, может, еще больше сумма будет“. Да… Очень тяжело», — рассказала пенсионерка.

Также корреспондент NewsNN пообщался с Тамарой Руновой — участницей Великой Отечественной войны, заслуженным ветераном Нижегородской области.

«Я родилась в Муроме, потом мы переехали в Кировскую область. Я закончила девятый класс, когда началась война. Мне было 17 лет. Мы с подружкой добровольцами пошли в военкомат, но нас не приняли. Военком, старый дядечка, сказал нам: „В школу!“ Пришлось идти в десятый класс. Закончив его, я снова пошла в военкомат. Только тогда меня взяли в армию. Мои подружки спрашивали, не боюсь ли я. Сказала им: „Девочки, убьют так убьют. Значит, так и должно быть“. Вообще я была хулиганкой, но училась на пятерки», — отметила Тамара Федоровна.

Девушкой она попала в 192-й минометный полк и стала связистом. Под постоянными обстрелами ей приходилось тянуть связь. «Связь должна работать как часы. Стреляют — все равно беги. Огонь никогда не утихал. Линия все время рвалась. И мы все время ее чинили. Люди гибли… Но мы знали, за что воевали. Я пережила трех своих напарниц. Мы обороняли и освобождали Ленинград. После нас переформировали и отправили на Белорусский фронт — освобождать Европу. Победу мы встретили в Чехословакии», — с гордостью рассказала ветеран.

Она добавила, что три зимы провела в землянках. «Морозы стояли сильные. И никто не чихнул и не кашлянул! Никаких разговоров о гриппах, простудах, вирусах не было. Как так? Все было нормально даже после марш-броска в 50 км. По снегу! А что сейчас?» — рассмеялась пенсионерка.

После войны Рунова уехала в Беларусь, куда ее отца, прошедшего две мировые войны, отправили создавать районный отдел милиции. Там она с отличием окончила техникум, а после поступила в Горьковский инженерно-строительный институт. Впоследствии она более 40 лет работала главным технологом на заводе железобетонных конструкций № 3. «Больше я из наших краев не переезжала», — добавила собеседница NewsNN.

Сейчас Тамаре Федоровне 97 лет. Она не теряет оптимизма, хоть из родственников остались только брат да две племянницы, которые живут в Сибири. «Мы по телефончику общаемся. Раньше был прямой рейс Горький — Братск. Красота. Но его уже давно нет. Теперь лететь приходится либо с пересадкой через Москву, либо ехать на поезде несколько дней. Раньше удобнее было, конечно», — считает ветеран.

По ее словам, повышенной пенсии вполне хватает на жизнь. «К 9 мая нам дают дополнительные выплаты. А больше льгот особо и нет никаких. В прошлом году в честь 75-летия Победы ветеранам временно сократили плату за свет, за газ и за воду. Это очень хорошо», — подчеркнула нижегородка.

Однако и ее не обошли стороной коммунальные проблемы. «Я почему-то плачу за капитальный ремонт дома, хотя по возрасту уже не должна. Но я не лезу, не хочу права качать, идти куда-то…», — рассказала Тамара Федоровна.

Также она вспомнила, что некоторое время назад ветераны могли покупать лекарства за половину стоимости или получать их бесплатно. «Я даже не стала связываться с этим. Правда, один раз все-таки пришла в аптеку, там народу — тьма, а лекарств нет. Сказали приходить через неделю. Я сразу написала отказ от программы. А через год ее вообще свернули», — заявила ветеран.

Она добавила, что в целом государственная медицина уступает платной. «У меня сахарный диабет. Я каждый год я проверяюсь в частной клинике, потому что в государственной нет возможности определить все, что мне нужно. Например, уровень витамина D и B12. Государственные лаборатории этого не смотрят. Еще у меня заболевание ног. Раньше в районной поликлинике с ним вообще не работали, сейчас вроде появился специалист. Но опять, попадешь ли к нему? Поэтому я хожу в частную», — сообщила Тамара Федоровна.

Да, государство старается поддерживать ветеранов. Но кто решит их частные проблемы? Ветераны скромные люди и не любят лишний раз жаловаться. Истории наших героинь тому подтверждение.

Должны ли ветераны переплачивать за свет и за капитальный ремонт? Должны ли они лечиться за деньги в частных клиниках? Должны ли жилищные проблемы решаться только после ЧП?

Ответы на эти вопросы, кажется, очевидны.