«Сворачиваемся»
— Давид Валерьевич, в марте исполнился год с начала пандемии коронавируса в Нижегородской области. Какие главные итоги вы сделали?
— Один из главных результатов — это то, что нам удалось достойно справиться с вызовом пандемии. Несмотря на то, что выросла смертность (она выросла по всей стране), по приросту абсолютного количества смертей мы находимся на третьем месте с конца по Приволжскому федеральному округу. К тому же уровень смертности у нас ниже среднего по России. На наш взгляд, это очень хорошие показатели.
Вообще было много различных побед и минипобед, начиная с коечного фонда, который изначально не был приспособлен для лечения ковид-больных. Ведь речь не просто о кроватях. Это врачи, которые должны обладать информацией о лечении таких пациентов, это медсестры, помогающие в уходе за коронавирусными больными, это лекарства, оборудование и так далее. То есть если до пандемии с инфекционными больными работали только в профильных больницах и отделениях, то с ее приходом компетенцию в инфекционных заболеваниях пришлось быстро получить хирургам, онкологам, стоматологам, урологам — тем, кто пошел в «красную зону» и начал работать в ковид-госпиталях.
— Можете назвать минимальное и максимальное количество коек, развернутых в медучреждениях для ковид-больных за этот год?
— Мы начинали коечный фонд с 1,9 тысячи коек под коронавирус. А когда вышли на самый пик, развернули восемь тысяч. Причем надо было не просто скорее развернуть койки, но и обеспечить к ним доступ кислорода. Поначалу к кислороду было подключено только 29% коечного фонда. Когда число коек достигло восьми тысяч, охват кислородом составлял 55%.
— С какими проблемами еще пришлось столкнуться?
— У нас возникли большие сложности со стимулирующими выплатами медицинским работникам, потому что федеральные постановления менялись достаточно быстро. Инструкции приходили динамично, и мы были вынуждены быстро адаптироваться к этим вводным.
Недавно мы подводили итоги финансового 2020 года. На поддержание всей системы здравоохранения было дополнительно выделено более 7 млрд рублей, из них 4 млрд ушло на компенсационные выплаты медработникам. Это баснословные деньги! Такого, наверное, никогда не было за всю историю медицины. Но это не просто деньги, которые пришли мешком. Надо было выстроить систему распределения этих финансовых ресурсов и доведения их до медицинских организаций. В мае мы пять дней не выходили с работы. Уставшие, немытые сидели и считали эти ведомости. А ведь всё в бумаге. Сейчас, конечно, мы и облачную бухгалтерию внедрили, и другие информационные системы начали использовать. Но когда все только начиналось, было очень и очень тяжело.
— За последний месяц минздрав значительно сократил количество коек для ковид-больных. Эта работа продолжится? Или пока планируете остановиться?
— Да, мы сворачиваемся. И, думаю, какое-то время будем сокращать коечный фонд, который заведен по коронавирусу. Сегодня мы видим динамику постепенного снижения количества заболевших. Утром и вечером мне присылают статистику по людям, которых госпитализируют, и я вижу нисходящий тренд. В сутки госпитализируют 150-200 человек. Понятно, что кто-то болеет бессимптомно, кто-то — в легкой форме. Но потребности в койках, которая была в ноябре–декабре на пике второй волны, больше нет. Думаю, мы оставим максимум три госпиталя, перепрофилированных под COVID-19, чтобы лечить пациентов с подтвержденным коронавирусом и сопутствующими заболеваниями. Сегодня практически все больницы, заходившие на временное укрепление, вышли из системы ковида. В частности, больница имени Семашко, больницы № 13, 40 и другие.
— А больница № 5 в Нижнем Новгороде?
— Нет, там ковид еще есть. Мы рассматриваем ее как многопрофильную медицинскую организацию, чтобы она побыла еще какое-то время в ковиде. Нам это критично важно. Коллеги наработали очень качественную компетенцию ведения пациентов с различными хроническими заболеваниями.
— Можете назвать больницу, которую планируется вывести из COVID-19 в самое ближайшее время?
— Больница № 28. Причем, скорее всего, это произойдет уже на днях. Но надо понимать, что выйти из ковида еще сложнее, чем в него зайти. Ввести в ковид — значит построить больницу внутри больницы, то есть сделать все с нуля. Можно сравнить с тем, как ты заходишь в «красную зону». Попасть туда можно буквально за десять минут. На то, чтобы выйти из нее требуется минимум полчаса. Ведь надо правильно снять с себя средства индивидуальной защиты, продезинфицировать все. Так и с ковид-госпиталем. Больнице № 28 понадобится две недели, чтобы отмыться. Это очень серьезный процесс. Надо полностью обеззаразить все помещения, дать возможность сотрудникам адаптироваться к иной работе и так далее. В этом плане больницам, зашедшим в ковид лишь во вторую волну, гораздо проще, чем тем учреждениям, которые в этом режиме работают с первой волны.
«Нужен миллион доз вакцины!»
— Сейчас тема номер один — вакцинация от коронавируса. Сколько доз получил регион с начала вакцинальной кампании?
— Поступило 230 522 дозы. Это за весь период. Привиты уже 178,7 тысячи человек.
— Как обстоят дела с коллективным иммунитетом? Далеко до 60%?
— Наталья Кучеренко (глава управления Роспотребнадзора по Нижегородской области. — Прим. ред.) заявила, что в целом по региону коллективный иммунитет составляет 28,1%. Эта цифра меня порадовала, ведь еще полтора месяца назад данный показатель был на уровне 21%.
— То есть +8% за полтора месяца — это очень хорошо?
— Когда мы получили первые данные по стране о коллективном иммунитете, в мой адрес полетела критика. «Как это так? В Татарстане иммунитет около 50%, а у нас 11%. Вы плохо работаете!» Я сначала погрузил себя в рефлексию, а потом понял: нет, наоборот, мы хорошо работаем. Значит, противоэпидемические меры, принятые регионом, не позволили нанести разовый удар системе здравоохранения.
Если бы у нас был иммунитет на уровне 50%, это означало, что большой процент людей просто не получил медпомощь. Медицина — узкое горлышко. То, что у нас малый процент коллективного иммунитета до старта вакцинальной кампании, говорит о том, что мы сдержали пациентопоток и не позволили людям заболеть. У нас не было такого, чтобы люди массово лежали в коридорах или, как в некоторых регионах, на лестничных пролетах. Были сложности в конкретных районах, в частности, в Арзамасе. Мы начали ремонт инфекционного корпуса между волнами, перепрофилировали койки, и ситуация стабилизировалась. Но в целом по области медицина достойно справилась.
— Сколько всего доз вакцины должна получить Нижегородская область?
— Согласно утвержденному графику, к концу мая коллективный иммунитет должен достигать 60%. Соответственно, в целом нам требуется до одного миллиона доз вакцины.
— Вам кажется, что это реально? Осталось всего два месяца!
— Думаю, промышленность произведет вакцину в необходимом объеме. Если, конечно, чего-то не произойдет, например, не образуется новый штамм, в отношении которого вакцина гипотетически может быть неэффективна.
— Речь идет исключительно о «Спутнике V»?
— Нет. До сих пор поставки были только по «Спутнику V». Но сейчас регион получил шесть тысяч доз вакцины «ЭпиВакКорона», разработанной ФБУН «Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии „Вектор“ Роспотребнадзора». Поступившие дозы готовят к отправке в пункты вакцинации. Вообще нам за неделю до поставки приходит информация, что ожидается такой-то объем. Говорят, чтобы мы подготовили всю инфраструктуру, холодильники, специальную машину для развоза препарата и прочее.
— Некоторые нижегородцы жалуются, что давным-давно записались на вакцинацию, но им все не звонят. Что делать в этой ситуации? И почему, собственно, не звонят?
— В начале вакцинальной кампании был создан, на мой взгляд, самый удобный канал записи — на сайте регионального минздрава. Он работал до тех пор, пока на федеральном уровне не было принято решение об унифицировании региональных каналов и создании единого канала электронной записи на прививку через портал госуслуг. Сегодня это основной способ записи, хотя по-прежнему нижегородцы могут записаться на прививку, позвонив по телефону в свою поликлинику, либо придя туда.
Что происходит, когда человек записывается? Очень часто люди ошибаются в одной цифре телефона. И поэтому дозвониться до них невозможно. Существует еще одна проблема: медицинская организация несколько раз пытается прозвонить человека, а он либо в метро, либо выключил телефон. Каждый день звонить и напоминать очень сложно! Медики и так работают на износ. Им, конечно, помогают волонтеры, но тем не менее обзвонить всех да по несколько раз — задача непростая. Если вы указали правильный номер, а вам никак не звонят — напишите мне в Instagram или минздраву через соцсети. В конце концов есть телефон горячей линии — 122.
— Сколько человек ежедневно проходят вакцинацию?
— В день — примерно 3,6 тысячи человек. Получается, если пришла партия в 12 тысяч доз, то ее хватает на три-четыре дня. Приглашают на прививку тех, кто записался раньше. Остальные ждут.
— И никаких исключений? Может, человеку именно сейчас требуется вакцинация.
— Если у вас важная поездка или фактор риска — пожилые люди дома, которых вы бы хотели защитить, мы перебрасываем объемы вакцины из одной поликлиники в другую. И, соответственно, перенаправляем людей в другие медицинские организации.
— Расскажите, как обстоят дела с вакцинацией онкобольных? Им прививка противопоказана?
— Противопоказаний для них нет, но в этом вопросе надо подходить индивидуально к каждому пациенту, оценивая потенциальные риск и пользу. Пациентам, находящимся в активной фазе лечения, наверное, сначала следует завершить терапию. Если в течение полугода заболевание не прогрессирует, пожалуй, стоит рассмотреть возможность вакцинации. Так как онкобольные находятся в особой группе риска. Решение принимает лечащий врач.
(Не) снимаем маски
— Давид Валерьевич, вы год посещаете «красную зону» в разных больницах региона. И ни разу мы не слышали, чтобы вы заболели коронавирусом. Неужели COVID-19 обошел вас стороной?
— Я не болел коронавирусом. Это правда. У меня есть антитела — я привился сразу, как только в регион поступила первая большая партия вакцины. А в прошлом году просто соблюдал меры профилактики, заходя в «красные зоны». Правильное надевание и снимание СИЗов доведено до автоматизма. Ну и меры профилактики также важны (маски, перчатки). Сейчас снижен градус всеобщей ответственности, что очень плохо, на мой взгляд. Приходится напоминать коллегам, что СИЗы это обязательное требование.
— Очевидно, что масочный режим надоел всем. В Чечне, например, разрешили ходить без масок. Нижегородская область последует ее примеру?
— Кто-то отменил, а все остальные — нет. Все понимают важность этого простого элемента профилактики коронавируса. Да, всем надоели маски. Мне тоже! Хочется видеть лица улыбающихся, счастливых людей. Но пока это единственный способ в мире — не только в России — который позволяет уберечь себя от инфицирующей дозы. У меня много друзей живут за границей — в Великобритании, Германии. Там даже у детей строгий масочный режим — школьники учатся в масках. Не думайте, что мы от безысходности больше ничего придумать не можем. Просто ношение маски — единственный способ профилактики COVID-19.
— В начале года сообщалось, что до конца 2021-го нижегородцы не расстанутся с масками. Надо полагать, пока мы живем по этому сценарию?
— Я бы не давал по данному вопросу какого-то конкретного прогноза. Если у нас будет коллективный иммунитет 60%, тогда можно говорить о том, что мы смягчаем масочный режим. Тогда в целом социум будет находиться в безопасности.
— На передовой в борьбе с коронавирусом находятся тысячи медицинских работников. К сожалению, без жертв не обходится. Вы поддерживаете семьи погибших?
— Спасибо за вопрос. На коллегии минздрава с участием губернатора Нижегородской области 30 марта была минута молчания. Плакали все. У меня слезы текли, у Глеба Сергеевича… В актовом зале Кремля транслировался ролик под старую песню «Люди в белых халатах». На экране высвечивались фамилии и фотографии людей, с которыми мы бок о бок работали в этот год. В их числе — Александр Николаевич Лавров, главный врач Арзамасской ЦГБ. Да всех можно поименно вспомнить. И мы хотим сделать памятник, который будет стоять на территории 23-й инфекционной больницы (основание памятника заложили 1 августа 2020 года. — Прим. ред.). Памятник уже разработан, сейчас решается вопрос, кто его сделает.
Сегодня в списке погибших от коронавирусной инфекции медиков — 34 фамилии. Конечно, мы пытаемся помочь семьям, где произошла трагедия, в первую очередь социальными выплатами. С некоторыми родственниками погибших я общаюсь лично.
— На карте Нижнего Новгорода появился переулок, названный в честь заместителя главврача больницы № 33 Алексея Аристова. Может, есть планы увековечить имена и других погибших медиков?
— Вопрос увековечивания лучше адресовать депутатам, поскольку именно они принимают такое решение. Но могу сказать, что в апреле будет открытие инфекционного корпуса в Арзамасе. И на его фасаде мы установим памятную доску главному врачу Александру Лаврову, который вместе с нами заходил в ковид.
— Завершая наш разговор, хочется спросить про третью волну коронавируса. По вашим ощущениям, она все-таки накроет Нижегородскую область?
— Пока ситуация более-менее спокойная. Однако меня настораживает тот факт, что мы застыли на одном уровне. Потому что в итоге мы должны пойти либо вниз, либо вверх. Лучше, конечно, вниз. Чтобы заболеваемость не росла, мы вакцинируем население, сохраняем масочный режим. Не думаю, что будет третья волна. Это лично мое мнение. По крайней мере, не в том разрушительном объеме, в котором была вторая волна. Да и по пути первой волны мы вряд ли пойдем, потому что коллективный иммунитет уже 28%. Думаю, этот год будет более спокойный, чем прошлый.