Разговор с марксистом: Максим Бендус о лже-коммунистах, партии Прилепина и удалёнке

Сегодня мы поговорили с Максимом об особенностях российской политики, а также попытались разобраться, способны ли дистанционное обучение и удалённая работа принести человеку вред.

— Добрый день, Максим! Большую часть времени вы проводите в Нижнем Новгороде, поэтому вас вполне можно называть нижегородцем. Следите ли вы за политической жизнью в нашем регионе? Интересна ли она вам?

— Сейчас тяжело не следить за политической жизнью страны и региона. Мы испытываем плотное информационное воздействие со стороны СМИ. Как бы человек не пытался абстрагироваться, он волей-неволей участвует в политической жизни, как минимум о ней проинформирован.

Нижегородские политические, культурные события я воспринимаю в общем контексте общественно-политической ситуации, сложившейся в нашей стране.

— И как вы к ним относитесь?

— Я отношусь к ним с философским спокойствием. Понимаю, что происходит, могу даже прогнозировать будущие события. По своим политическим взглядам я марксист-ленинец, поэтому всё воспринимаю через призму классовой теории, начало которой положили Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Я понимаю характер и причины происходящих событий, но они мне не нравятся. На федеральном уровне это, прежде всего, пенсионная реформа, которая ни у кого в нашей стране не нашла отклика.

Мне не нравится, что наша страна движется по пути упразднения, например, даже буржуазно-демократических свобод. Даже те, кто ориентирован на буржуазное общество, как общество равных политических возможностей, начинают замечать, что с нашей буржуазной демократией происходит что-то не то. Я это воспринимаю, как закономерность в развитии буржуазного общества, которое находится в кризисе. Игры в буржуазную демократию стоят усилий и денег, поэтому в период кризиса они сворачиваются.

— К чему ведёт такое развитие буржуазного общества с точки зрения марксизма?

— Мы наблюдаем глобальный политический и экономический кризис. Естественно, экономика, как базис, выступает здесь первопричиной. Экономический кризис, который начался в 2008 году — это классический кризис перепроизводства, он потянул за собой ряд локальных политических кризисов и, в конечном итоге, начался общемировой политический кризис. Это классическое развитие капиталистического общества, которое, кстати, когда-то было прогрессивно. Любая формация уступает место следующей, накапливая неразрешимые противоречия. В данном случае мы видим, что они выразились в экономическом кризисе, который далее будет только усугубляться, поскольку сам капитализм не в силах его преодолеть. То есть нужно выходить на новый уровень.

— Как вы думаете, а сейчас наблюдается какая-то предреволюционная ситуация, которая могла бы ускорить смену общественно-экономической формации?

— Я считаю, что пока нет. Революцию некоторые люди воспринимают как некий акт. Например, многие уверены, что Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась за пару дней: подготовились, взяли Зимний. На самом деле революция — это ряд экономических и социальных преобразований, которые занимают длительный период времени. Например, переход от рабовладельческой общественно-экономической формации к феодальной. И от феодальной к капиталистической. Эти переходы не были линейными и поступательными с точки зрения прогресса — были и времена реакции.

Вот СССР просуществовал 70 лет, потом наступило время реакции — в нём мы и пребываем. Да, сейчас есть отдельные революционные настроения, но о каком-то революционном движении мы говорить не можем. Нет и революционной ситуации. Большинство людей пока не готовы к революционным изменениям во всех сферах — от экономической до социальной, есть еще иллюзии относительно «третьего пути», «капитализма с человеческим лицом» и прочих буржуазных пропагандистских штампов.

У нас до сих пор очень сильны либеральные, капиталистические настроения. Доминирует мещанская мечта — выбиться в люди, устроиться в этой жизни. Она доминирует даже у тех людей, которые называют себя марксистами. К сожалению, левые часто «собачатся» между собой, и даже больше, чем, например, монархисты с либералами. Нет консолидации и единства в теоретических взглядах. Сейчас всё происходит на каком-то местечковом уровне. Никакой политической борьбы, по сути, нет.

— То есть даже речи не может быть о стачках, например?

— Я даже разговоров таких не слышал. Не говорят даже о забастовках, не то, что о стачках. Чем они отличаются? Забастовка — это локальное прекращение работы на одном предприятии, а стачка — по целой отрасли.

Время реакции характеризуется подавлением протестных движений, особенно левого толка. Подавлять можно по-разному, не только силовыми методами, но, например, дискредитировать. Это и произошло с марксистами. Я знаю, что сейчас есть определённые силовые государственные институты, которые этим занимаются. Там работают хорошие специалисты: политологи, социологи, филологи, историки. Они внедряют свои агентов в различные политические движения. Сегодняшняя разобщённость — это результат планомерной классовой борьбы, проводимой на уровне государства. Речь идёт, прежде всего, об идеологической борьбе. Именно поэтому мы видим поддержку партий либерального и даже правого толка. Такие партии букетом зацвели на политической арене: «Новые люди», партия «За правду» Захара Прилепина.

— Но ведь партия «За правду» позиционирует себя скорее, как левая…

— Говорить можно всё, что угодно. Геннадий Зюганов тоже говорит, что он коммунист. На самом деле, КПРФ — это проправительственная партия, которая в принципе даже где-то правее, чем европейские социал-демократы. Называться она может как угодно — от этого суть этой партии не изменится, а она, суть, изложена в партийной программе. Ключевой вопрос здесь — это отношение к собственности.

Давайте посмотрим на действия «коммунистов». Они поддерживают все ключевые инициативы правительства, за исключением может быть только пенсионной реформы. Но в сумме можно сказать, что КПРФ вполне помогает осуществлять волю правящего класса.

Также и с партией «За правду». Они используют такие термины как «национальное левое движение», «национально-ориентированная политика». Если во главу угла мы ставим некую национальность, то ни к чему хорошему это не приведёт, и называть здесь себя левыми странно. Я ни на что не намекаю, но в мировой истории уже были ребята-националисты, которые называли себя «национал-социалистами», но это была абсолютно фашистская диктатура, где во главу угла встал принцип крови и чистоты арийской расы. Я говорю про Третий рейх времён Адольфа Гитлера. Поддерживал данное государство, как ни странно, именно мировой капитал. А остановил — Советский Союз — социалистическое государство.

С примерно такой же риторикой выступали и союзники гитлеровской Германии финны. Они стремились объединить финно-угорские народы вплоть до Урала под патронажем Великой Финляндии.

Можно называть себя левыми, но все разговоры про национализм — это, как правило, фашистская риторика.

— Почему происходит такая подмена понятий?

— Одна из причин — это безграмотность этих товарищей, которые даже не понимают разницу между языковыми группами, этничностью, национальностью и нацией. На них вполне могут воздействовать те самые агенты влияния (блогеры, известные медийные персоны и политики), о которых я сказал ранее.

— Вы упомянули ряд известных современных политиков. Нижний Новгород в своё время стал колыбелью или даже школой для нескольких видных политиков, построивших затем успешную карьеру на федеральном уровне. Как вы считаете, почему таких деятелей не было в Нижегородской области в 2010-е и нет сейчас?

— Любой узнаваемый политик сперва прошёл какую-то школу: был помощником депутата или сотрудником районной администрации. Он получал навыки, опыт. Даже, например, одиозный сейчас Сорокин обладал большими способностями и многое мог. Возможно, меня как марксиста не устраивала политика, которую он проводил, но надо отдать ему должное.

Сейчас в регионе создалась определённая политическая школа, когда здесь выращиваются деятели, востребованные на федеральном уровне. Эта школа может не устраивать нас по своим принципам, в соответствии с которыми вырастают политические игроки, работающие именно в интересах правящего класса — капиталистов. Если они начинают делать что-то для народа, то это не более чем акционизм, привлечение внимания, популизм. Например, перед выборами в местное Законодательное собрание начинают устанавливать лавочки для бабушек, делать скидки в магазинах. Вы понимаете? Установить лавочку, но в то же время голосовать за пенсионную реформу — это какой-то сюрреализм!

— К вопросу о лавочках. У вас нет впечатления, что «подарки» современных политиков и бизнесменов своему городу не идут ни в какое сравнение с тем, что делали для Нижнего Новгорода их предшественники во времена царской России? Ну то есть лавочки несравнимы с водопроводом, например, который построили в XIX веке наши купцы и промышленники.

— Не стоит романтизировать образы помещиков и капиталистов прошлого. Все они понимали, что любое вложение может обернуться десятикратной прибылью. Например, если промышленник строил для своих рабочих благоустроенные дома, он делал это для того, чтобы его люди не болели, а, значит, выходили на работу и обеспечивали его большей прибылью. Он даже мог оплачивать им какого-то доктора, следящего за здоровьем детей и жён рабочих — тиф никому не нужен. А дети — это вообще будущие рабочие.

Зачем построен водопровод? Да хотя бы для того, чтобы люди не болели холерой. Представьте, что в городе бушует холера — что станет с вашим производством?

Ну и сам класс капиталистов постепенно тоже деградирует. Общественно-экономическая формация себя изжила, идёт тотальная деградация во всех сферах, в том числе и в культуре. Вырождается сама буржуазия — где сейчас промышленники уровня Форда, Сименса или Круппа?

Не будем забывать, что на определённом историческом этапе даже феодализм был прогрессивен. И те, кто за него «топил», были, по сути, левыми. Затем превратились в правых. А феодализм деградировал, и прогрессивной формацией стал капитализм. Сейчас происходит то же самое — естественная деградация и кризис капитализма.

— В программе «Разведопрос» вы с историком Климом Жуковым записали серию интервью, объединённых общим подходом, согласно которому те или иные явления рассматриваются с левых позиций. А может ли быть левый взгляд на популярные ныне дистанционное обучение и удалённую работу?

— Да, у нас был проект — «Левый взгляд на…». Его цель — популяризация левых взглядов с помощью анализа окружающей нас действительности. Например, левый взгляд на дедовщину, где мы с Климом говорили о том, что дедовщина — это просто дискриминация, в основе которой лежит социальное неравенство.

Естественно, левым взглядом можно посмотреть и на удалённую работу. Главный закон капитализма — это закон извлечения прибыли. В погоне за ней капиталист пытается оптимизировать все свои затраты. Прежде всего, он вынужден тратиться на средства производства, то есть он арендует помещение, покупает станки, оплачивает электроэнергию, нанимает рабочую силу и т. д. Естественно, пока ты работаешь в офисе, капиталист на тебя что-то тратит: помещение отапливается, кондиционер работает… А вот теперь представьте, что всю свою работу вы делаете дома.

Есть такая шутка про удалённую работу: «Я думал, что буду больше общаться с детьми, каждые два часа выходить погулять… В итоге в шесть вечера я обнаружил, что не почистил зубы».

Вы может поработать 10 или даже 14 часов на капиталиста и даже не заметить этого.

В глазах будто стекловата, никаких перерывов, даже приемы пищи за компьютером — и всё это вы делаете за свой счёт. Вы оплатили электричество, вы работаете за своим компьютером. Хотя сам работодатель ещё и экономит на содержании офиса, работнику повысить заработную плату он при этом не спешит. Напротив, капиталист-работодатель часто зарплату уменьшает за то, что его сотрудник не посещает офис, а вместо этого «прохлаждается» дома.

Как это не прискорбно, «удалёнка» — это лишь одна из форм эксплуатации при капиталистическом способе производства, позволяющая лишний раз ограбить рабочего.

Прикрываться можно чем угодно, например, пандемией. Работая из дома, работник что, в магазин не ходит? Ходит. Вот там он и может схватить «корону», а затем «сдохнуть» дома. И будет сам виноват. Капиталист же в лице государства позаботился, на «удалёнку» отправил. Все как в той поговорке: «Помер Максим — ну и чёрт с ним!» Наймут нового «ударника капиталистического труда».

Что нужно делать? Выплачивать сотруднику достойную зарплату и создать качественное медицинское обеспечение — тогда его никакая пандемия не испугает. Но для капиталистов — это необоснованные растраты.

— А как насчёт дистанционного обучения?

— Это ведь всего лишь форма, она ни в чём не виновата. Хотя сейчас многие её критикуют. Но ведь ничего нового мы не открыли — заочная форма обучения существовала и раньше. Любой человек, который учился в ВУЗе, понимает, что наибольшее количество знаний даёт самоподготовка.

Вопрос в том, насколько правильно дистанционное обучение организовано и как оно контролируется. Главное — это не потерять качество. То, что я вижу у своих знакомых, это «туши свет», по-другому и не скажешь. Мне, например, всё равно вижу ли я преподавателя в аудитории или через скайп. Но методическая организация занятий сейчас не поддаётся никакой критике. Такое ощущение, что все, получив эту форму, восприняли её как реальную отмазку. И преподаватели, и учащиеся. Но все сейчас почему-то борются с формой, а не содержанием.

— Сейчас в Сети можно приобрести переизданные школьные учебники сталинской эпохи. На ваш взгляд, стоит ли их использовать в качестве дополнительного источника знаний в современной школе или они безнадёжно устарели?

— В этих учебниках даются базовые знания для средней школы. Безусловно, наука за это время ушла далеко вперёд, но мы же учим ребёнка от простого к сложному, от общего к частному. Для школьного образования эти учебники более чем актуальны. Их главная задача — научить маленького человека учиться, то есть рационально использовать свой мозг на бесконечном пути познания окружающего мира.

Я понимаю, что вы говорите о проекте Дмитрия Фронтова. Серия называется «Сталинский букварь», хотя она, конечно, букварём не ограничивается. Чем хороша эта серия — она компактна, информация там изложена ёмко и просто. Например, я сам в свое время изучал геометрию благодаря найденному учебнику моей бабушки той эпохи.

Кстати, в переиздаваемой серии «Сталинский букварь» есть брошюры и учебники для самих педагогов, содержащие методические рекомендации.

Старые учебники в новом издании — это инструментарий, ни в коем случае не заменяющий современные учебники, он их дополняет.