Сорокин попросил отпустить его домой из-за провокации обвинения в свой адрес

В частности, были исследованы диски с записями разговоров, которые тайно от собеседников сделал Евгений Хан, выступивший свидетелем по данному делу.

По мнению адвокатов, эти материалы, которые должны составлять доказательную основу обвинения, свидетельствуют о невиновности Сорокина.

«Аудиозаписи, которые были представлены, – это были аудиозаписи обвинения, и это якобы ключевые доказательства, на которых обвинение строит всю свою фабулу и всю свою позицию. В этих аудиозаписях есть переговоры каких-то мутных людей о каких-то мутных темах. Они рассказывают друг другу какие-то мутные истории о том, где у них связи, какие они могут вопросы порешать и так далее. Абсолютно невнятные переговоры по невнятным темам», – рассказал адвокат Дмитрий Кравченко.

По его словам, совершенно очевидно, что Сорокин не имеет к переговорам и участвует в разговоре исключительно с позиции главы города.

О признаках провокации в записях, тайно сделанных Ханом, более подробно рассказал на своей странице в социальной сети Facebook известный писатель Захар Прилепин, который, как он сам заявляет, продолжает следить за ходом дела. В частности, он охарактеризовал эти записи как «выполненные явно не на диктофон».

«Они о-о-о-оччень качественные, это явно не диктофон. Включается запись задолго до встреч, и заканчивается тоже не сразу по окончании разговора: слышно, как Хан идет по городу Канны под крики чаек, переходит дорогу, проходит мимо уличного гармониста, заходит в отель – потом собственно разговор – и все звуки повторяются в обратном порядке: играет гармошка, гудят автомобили, кричат чайки, – анализирует Прилепин. – Внимание, вопрос. Почему он не мог включить запись хотя бы за несколько минут до беседы, а не тащится с записывающим устройством через полгорода? Если не допустить, что Хан работал под контролем, и запись включал и выключал кто-то другой, то объяснить такие странности особенно нечем».

Захар Прилепин также обращает внимание, что записанная Ханом его беседа с Сорокиным и Садековым в Каннах четко делится на две части.

«В первой разговаривают Хан и Сорокин, а Садеков присутствует, но молчит. Эта часть беседы подчеркнуто корректна, ведется почти официальным тоном, и Сорокин несколько раз предлагает Хану участвовать на равных со всеми основаниями в земельных аукционах, включая повторный аукцион по участку земли в Кузнечихе. Потом Сорокин уходит, и начинается разговор Хана с Садековым, напомнивший «толковники» 90-х: мат-перемат, торг за то, кто что сделает и что ему за это перепадет», – делится писатель.

Сам Сорокин после прослушивания записей попросил отпустить его домой.

«Ваша честь, вот вы сейчас прослушали эти записи и убедились, что я тут вообще к ним не имею отношения. Не я инициатор встреч, все обсуждения без меня происходят. Не случайно же раньше столько раз эти записи уже слушали и ничего не нашли. Может, уже отпустите меня, видно же, что я ни при чем. Скоро день всех влюбленных, я и дальше участвовал бы в процессе, но не в СИЗО», – предложил Олег Сорокин под одобрительный гул присутствующих в зале.

«Два мошенника сидят и между собой о чем-то разговаривают, – так охарактеризовал Сорокин запись разговора Хана и Садекова. – Все убедились, что это явно провокация. Все встречи по инициативе Хана, все предложения исходят от Хана. Вчера вы слышали, как Хан ответил на вопрос, что связей в руководстве ФАС у него нет. Сегодня мы слышим, как он прямо говорит о своих связях и о возможности решить вопрос с ФАС».