Неяркие звезды усыпали небо, как снежинки черную кепку. Где-то вдалеке сверкали остатки фейерверков. Даже отсутствие снега никак не могло помешать романтическому вечеру в Подмосковье.
Рождество чувствовалось во всем, обволакивая своей умиротворенностью и смирением. Для полного счастья не хватало пары традиционных ритуалов. Валерий Павлинович пронзил взглядом космос.
- А что, не погадать ли нам?
Звезды не то чтобы ответили, но как-то заколыхались в ответ. Во всяком случае, в воздухе произошло какое-то шевеление. Валерий Павлинович посчитал сначала все звезды. Потом те, что заколыхались направо. Потом те, что воздержались от колыхания. Решение о гадании было принято. Невдалеке возник Помощник с небольшим списком в руках.
- Ну, чего там, давай. Подготовился, шельма? Рассказывай, как гадают.
- Много есть, Валерий Павлинович. Смотря на что гадать будете! На суженого большинство!
- А чего на него гадать. Сколько дадут, что-ли? Сколько прокурор запросит, столько и наприсуживают!
Помощник похлопал глазами и трижды переплюнул через левое плечо.
- Да нет, Вы не так поняли! На суженого, в смысле на жениха!
- Да понял, я понял! – добродушно рассмеялся Валерий Павлинович. – Шучу. Ты не дергайся так, кому надо уже насудились.
- Надо тогда кроме гадания еще петь и переодеваться!
- С переодеванием наигрались уже, хватит. А петь потом будем. Сначала - гадать. Только не тут, в дом пойдем. Негоже валенки в лужи кидать.
Первые пятнадцать способов гадания пришлось отвергнуть, так как они предполагали наличие сугроба. Пришлось импровизировать на ходу.
- На судьбу, Валерий Павлинович, на судьбу!
Помощник протягивал начальнику валенок, стараясь как можно дольше продержать взгляд снизу вверх. На таргетируемой валенком стене специально был повешен Портрет Президента, а дальше по нисходящей: карта округов города Москва, карта Подмосковья и в самом низу и чуть сбоку была карта России. Валерий Павлинович негромко ухнул и бросил. Помощник мгновенно отметил место попадания красным маркером.
- Ну, показывай, чего там. Куда судьбинушка занесет…
- Так занесла уж, Валерий Павлинович! Вот, собственно…
Красная точка находилась на карте России в районе впадения Оки в Волгу. Гадание подтверждала безошибочность.
- Ну, а там конкретней?
- На желание можно, Валерий Павлинович! Надо написать желание на листочке бумаги и сжечь его! Вот, кстати и зажигалка! Бумагу принести? Нет?
Валерий Павлинович молча снял со стены карту округов Москвы и поджег ее.
- Что там должно произойти?
- Если несгоревший кусочек останется, то не сбудется. – Помощник сверялся с текстом. – Ой, Валерий Павлинович. Не сгорело вот тут, в самом центре. Где Кремль.
- Слушай, ведь правда все! Из-за этого Кремля…
- А давайте гадать по куриным косточкам!
- А давай ты сам потом перед Онищенко оправдываться будешь! И про грипп заодно все выяснишь!
Вдвоем покосились на Портрет Президента и приступили к другим видам гадания. Кофейная гуща напоминала одухотворенные лица Нижегородского Собрания. Отражение свечи в зеркале вызвало небольшую дискуссию о подсветке мостов через Оку. Линии на ладони сводились в букву «Н». Так как ладони оказалось две, буквы «Н»- тоже.
- Да, куда не кинь… - проговорил помощник…
-Блин! – Воскликнул Валерий Павлинович. – Время позднее уже, а завтра же на работу! Давай, чего там осталось по плану?
- Переодевание, гадание и пение, Валерий Павлинович!
- Давай споем. Только ты это, радио включи. Так оно лучше будет.
Валерий Павлинович укутался теплым пледом и стал засыпать. Радио негромко застонало: «Атас! Эх, веселей, рабочий класс… Атас!»
- Да да, разобраться бы надо с ним. Вот выйду на работу, наведу шороху! Разберусь с ним…
- С кем, Валерий Павлинович?
- Ну, с этим… как его…
- С рабочим классом?
- Ну да, ну да. С рабочим классом. Переключи-ка радио-то. Да и что там за шум за окном?
- Соседняя дача, Валерий Павлинович! Ирина Борисовна валенок кидает на жениха!
- А он что?
- Уворачивается.
- Ну и пусть. Завтра, все завтра. Всем раздам…
- Что раздадите?
- Бюджет, бюджет…
Валерий Павлинович уже засыпал, и ему снилось наличие бюджета. Все-таки Рождество волшебное и сказочное время, подумал он.