Анна Гор: «Музей великих надежд» займет все новые площади

О ПРОШЕДШЕМ

— Анна Марковна, расскажите, какие проекты в уходящем 2014 году вы считаете самыми удачными?

— Вы знаете, любая культурная институция, как мне кажется, должна иметь опорные проекты, по которым ее будут узнавать дальше. Важно их точно придумать, с тем чтобы эти проекты имели потенциал развития, могли бы трансформироваться, при этом оставаясь брендовыми для организации. Очень характерный пример для нашего города — Сахаровский фестиваль. Мы говорим «филармония», и сразу же у нас появляется ассоциация — «Сахаровский фестиваль». Вот такое нам тоже было нужно.

И мне кажется, что мы такое придумали и в 2014 году. Это фестиваль текстов об искусстве имени Джорджо Вазари. Вазари — создатель искусствоведения в эпоху Возрождения, он как бы осмыслил искусство своего времени, своей эпохи и во многом на долгие столетия определил то, что мы знаем об эпохе Возрождения.

У нас возникла мысль проделать нечто подобное с искусством современным — так появился «Вазари-фест». Если мы сейчас не опишем искусство — так же подробно и тщательно, как Вазари, хотя и по-другому, — то грядущие поколения не смогут его понять. Искусство останется таким же загадочным, как, например, древние британские дольмены.

— Как прошел пилотный «Вазари-фест»?

— Довольно успешно. Получился некий гибрид книжной ярмарки, научной конференции и просветительского семинара.Было много известных в российском художественном мире персон, были представители 12 специализирующихся на книгах по искусству издательств. За два с половиной дня работы фестиваля к нам пришли 1500 человек, и каждый ушел с купленными книжками. Это очень здорово, потому что людей надо направлять, им нужна навигация и опора в общении, в понимании современного искусства.

— Для России подобный проект уникален?

— Не только для России, но и для мира. Такого фестиваля больше нигде нет.

— Какая выставка или какое мероприятие вызвало наибольший ажиотаж в 2014 году?

— Самым массовым стала, конечно, «Музейная ночь». За этот день к нам пришли более 7 тысяч человек. Причем это совершенно четко посчитанная цифра: на нашем крыльце, сменяя друг друга, целый день стояли волонтеры с такими, знаете, спортивными счетчиками. Одно нажатие пальца — один человек.

— Формат такой акции, как «Музейная ночь», вызывает споры в рядах музейных работников. Как вы, Анна Марковна, относитесь к ней?

— Мне кажется, это, безусловно, очень позитивная акция, однако я прекрасно знаю, что для многих музейщиков она сложна в исполнении. Потому что возникает вопрос: а что можно в этом потоке, в этой суматохе понять про искусство вообще и про музей в частности? Я думала над этим и когда-то даже где-то написала о том, что это не посещение музея, это его дегустация. Понимаете, ведь когда мы с вами пробуем из 12 бокалов разные сорта вин, мы же не пьем его, а только пробуем. «Музейная ночь» — это такая же проба. Люди после этого смогут систематизировать свои отношения с музеями.

— Расширится ли программа «Музейной ночи» в этом году в связи с расширением площадей Арсенала?

— Безусловно. Пространство нового Арсенала, выстроенное по анфиладному принципу, может одновременно принять довольно много людей. Мы уже сейчас продумываем, что мы покажем, но пока это сырой материал и о нем не стоит говорить.

ОБ ОТКРЫТИИ НОВЫХ ПЛОЩАДЕЙ

— Скажите, Анна Марковна, сколько лет шла реконструкция Арсенала? Что за эти годы стало самым сложным и вызвало большее количество затруднений?

— Реконструкция длилась одиннадцать лет. В апреле 2003 года мы получили здание и сразу начали в нем работать. Тогда же, уже в июне, прошла и первая выставка — это была выставка видеоарта, она называлась «Проекция».

И с тех пор четыре года мы работали только в летний сезон: здесь не было никаких коммуникаций вообще — ни отопления, ни воды, ни канализации, ничего. Мы провели порядка 20 выставок в этом, по сути, павильоне, причем павильоне с весьма плохой сохранностью. Соответственно, нам необходимо было заботиться о безопасности посетителей и сотрудников, и мы потихоньку начали проводить работы по укреплению здания.

Начиная с 2007 года до настоящего времени шел очень сложный многоплановый процесс — мы фактически построили новое здание в старых стенах. Укреплялись фундаменты, создавалось невероятного размера свайное поле — сваи забивались на глубину 12 метров. Это было по-настоящему сложно.

Сложно также было делать какие-то акции, продолжать работу, напоминать нашим зрителям, что Арсенал занят не только процессом стройки. Но мы придумывали ходы. Так, например, когда был уже окончательно забетонирован подвал, мы устроили программу видеоарта «Арсенал андеграунд». А когда ушли видеоартисты, туда пришли художники стрит-арта, это было очень важной точкой объединения сообщества нижегородских молодых художников. Сейчас это сообщество очень заметно на российской сцене. Это резерв современного искусства в Нижнем.

— Какие из планов по реконструкции остались нереализованными?

— Нам, например, остро не хватает определенного музейного оборудования. Если бы оно у нас было, нам удалось бы гораздо больше. У нас нет театрального света, специального звука, мы не можем позволить себе брать его в аренду, это очень дорого. Поэтому целый ряд таких художественных экспериментов, для которых есть и художники, и авторы, и международные партнеры, остаются пока нереализованными.

Или, например, мы подготовили помещение для студии звукозаписи, однако технического обеспечения для нее пока нет. А мы могли бы записывать нижегородских музыкантов, иметь лейбл, помогать таким образом музыкальному искусству. Но, думаю, в ближайшее время мы не сможем себе этого позволить, учитывая курс доллара...

О КРИЗИСЕ

— И мы плавно подходим к моему следующему вопросу. Собственно, сейчас всех это волнует. Арсенал и грянувший кризис: как отразится он на только что открывшемся Арсенале? Вы все же государственное бюджетное учреждение.

— Кризис ударит по всем, и бюджетное финансирование не исключение — оно тоже сокращается. Содержание Арсенала — довольно затратная вещь, но, тем не менее, это то, на чем нельзя экономить. Музей, как публичное место, где люди взаимодействуют с искусством, непременно должен существовать. Без привязки к гуманитарным ценностям мы становимся уж совсем какими-то функциональными единицами, привязанными к курсу доллара.

Я думаю, что мы все-таки на такую поддержку можем рассчитывать. По крайней мере, затраты на содержание здания, а также на оплату работы персонала относятся к защищенным статьям. Хуже другое — что могут, и, думаю, обязательно сократятся затраты на художественную деятельность музея. Следовательно, нам нужно будет увеличивать усилия по двум направлениям: поиск инвестиций и собственный заработок.

Мы умеем и, в общем, широко пользуемся возможностью получения грантов. Грантовое финансирование самое прозрачное, там всегда есть экспертный отбор. И даже если в каких-то случаях есть лоббирование, то, как правило, это касается по-настоящему сильных заявителей. Но грантовых конкурсов не так много. И те, что есть, мы, в общем-то, выжимаем до последнего.

С другой стороны, надо самим учиться зарабатывать. Надо сказать, работая уже 3,5 года в первой очереди строительства, мы немного этому научились. У нас есть кафе, книжная лавка, образовательные услуги — полезные, но не бесплатные вещи. В новом здании будет гораздо большего размера музейный магазин, появится еще несколько кафе. Плюс входная плата, хотя она у нас и небольшая — 100–150 рублей. Вот из этих небольших ручейков складывается бюджет.

О БУДУЩЕМ

— Город пристально следит за программой «Арсенала». Какие сюрпризы вы приготовили нижегородцам в следующем сезоне на своих 7 тысячах метров?

— Ну, 7 тысяч — это все-таки общая площадь, и выставочные залы, и коммуникации. А экспозиции у нас 2 тысячи метров. И первая выставка, которая откроется в феврале и продлится до середины июня, займет практически все эти площади. Она большая, очень для нас важная и, хотелось бы надеяться, для города тоже.

Называется она «Музей великих надежд». Это рассказ средствами современного искусства, а также традиционными музейными средствами о культурных героях нашего города, людях, которые не только определили что-то здесь, но и в российском масштабе изменили реальность. Причем это люди техники и искусства. Здесь нет политиков, поэтому на выставке вы не увидите Козьмы Минина. Выставка начинается с Кулибина.

— А заканчивается?

— Ростиславом Алексеевым. Там есть и петля Нестерова, и Валерий Чкалов, и Алексей Горький, и Надежда Суслова, и Балакирев, и изобретатель радио Попов. Есть и совершенно новый для нижегородского культурного пространства персонаж — Михаил Матюшин, сподвижник Малевича, автор оперы «Победа над солнцем», один из создателей русского авангарда. Но в Нижнем до недавнего времени почему-то не понимали его значимости. Для нас это важно. Если мы хотим видеть территорию Арсенала как территорию современного искусства, то мы должны ощутить связь культурного прошлого города с его культурной современностью. И через Матюшина это происходит очень хорошо.

Эта выставка — «новое краеведение». Краеведение, которое толкает к размышлению, ставит больше вопросов, чем дает ответов, которое изначально предполагает диалог с публикой и актуализирует те фигуры, о которых мы рассказываем.

— В одном из интервью вы сказали, что активно сотрудничаете с другими филиалами ГЦСИ. Есть ли планы в этом направлении?

— Через неделю поедем в Москву на Ученый совет, там как раз определятся все планы. Но, безусловно, к нам на открытие будут приезжать наши коллеги из других филиалов, и мы обсудим наше взаимодействие и на нижегородской площадке.

Также в планах открытия нас ждет еще два очень важных события. Во-первых, мы хотим собрать у себя арсеналы из разных стран. Те европейские арсеналы, которые превратились в музеи или выставочные пространства. Таких немало. В Италии — тот самый знаменитый венецианский Арсенал, где проходит международное биеннале современного искусства, во Франции — парижский музей современной архитектуры «Павильон д’Арсеналь», в Польше и Болгарии — музеи современного искусства в арсеналах Белостока и Софии, в Германии — берлинский цейхгауз, где расположен Музей немецкой истории. То есть у нас довольно большая компания. И нам очень хочется познакомиться с ними, возможно, даже создать европейскую «Ассоциацию арсеналов», с тем чтобы обмениваться опытом и выставками. Все это очень интересно, и мне кажется, что такое сообщество нам пойдет на пользу. Встреча с представителями европейских арсеналов планируется в двадцатых числах марта.

А в двадцатых числах апреля состоится еще одно важное событие — международный исследовательский семинар «Современное искусство и локальные контексты». Это вот о чем: музеи современного искусства всегда как-то взаимодействуют с той территорией, осмысливают историю и настоящее земли, на которой они находятся, — так же, как и мы с «Музеем великих надежд». Мы хотим собрать своих партнеров, обсудить этот вопрос, просчитать варианты взаимодействия с традиционными музеям, получить опыт и рекомендации от наших российских и зарубежных коллег.

О ЛЮДЯХ

— И, наконец, наверное, последний вопрос. Кто ваша аудитория? Меняется ли она со временем?

— И количество, и качество аудитории меняется. В первый год, когда о нас мало знали, мы приняли 11 тысяч посетителей, а в прошлом году это было уже около 50 тысяч. В этом году мы посчитали — за исключением последней недели декабря — 71 125 посетителей.

В первые годы к нам приходила в основном базовая аудитория всех музеев современного искусства — молодые интеллектуалы, студенты-старшекурсники, молодые специалисты, продвинутые люди от 30 до 40, публика читающая, образованная. Со временем наша аудитория стала расширяться, причем в обе стороны.

С одной стороны, к нам теперь приходят родители, бабушки-дедушки с детьми начиная с трех лет. Нам есть что этим детям предложить, мы уже научились занимать таких детей и развивать их. А с другой стороны, есть большой интерес со стороны пенсионеров. Он проявился после введения «бесплатной среды» — в этот день все выставки работают бесплатно для любых категорий публики. И это очень здорово, потому что значит, что миф о том, что пожилые люди не хотят постигать что-то новое, не более чем миф. Сейчас у нас работает студия «Общества поощрения художеств» — мы ее назвали в память об одноименном явлении XIX века. В рамках этой программы немолодые люди — как теперь говорят, люди «третьего возраста» — приходят и учатся рисованию, пишут натюрморты, работают акварелью и гуашью, под руководством профессионального педагога в области искусства постигают азы и при этом еще разговаривают об искусстве, что очень важно. Мы и дальше будем развивать детские программы и программы для людей пенсионного возраста, потому что спрос на это есть.

— Спасибо большое за интервью, Анна Марковна! Город следит за современным искусством со все более и более возрастающим интересом, и в этом огромную роль сыграл нижегородский Арсенал. Больших проектов и больших свершений вам в следующем году! С наступающим.

Галина Курочкина