Валерий Барулин: Ни в Нижнем Новгороде, ни даже в стране нет ничего подобного тому, что мы хотим построить

— Валерий Николаевич, насколько уходящий 2014 год был успешным для Нижегородской ярмарки?

— Год получился удачным, лучше последних лет. И по выставкам, и по экономике. Бизнес-саммит в этом году был феерический. «Великие реки» хороший форум был. Ну и много других мероприятий, которые мы планировали. Все они прошли, причем на хорошем уровне. По доходам процентов на 40 будем в плюсе.

— Ранее вы утверждали, что развитие Нижегородской ярмарки напрямую зависит от строительства на ее территории конгресс-центра. О готовности проекта к реализации стало известно еще в начале текущего года. Какова его судьба?

— Разрешение на строительство получено уже достаточно давно — в мае. Сейчас решаем вопрос с финансированием, потому что Сбербанк, с которым мы почти полтора года отрабатывали эту процедуру, взял паузу. Не отказал, но и… Взял паузу. Поэтому мы прорабатываем альтернативные варианты. Пока все идет нормально. Все всё обещают. Чешская, словенская, итальянская фирмы получили от нас исходные данные о проекте, сейчас их изучают.

— То есть имеется интерес зарубежных партнеров?

— Да, есть. Пока все на этапе переговоров. О деталях будем разговаривать и завтра, и на следующее неделе. По первой информации, у всех всё получается. Будем выбирать потом, на ком остановиться, кто будет для нас наиболее выгоден.

— Наверное, проект уже подорожал…

— Нет. Если говорить об импортных закупках, то это в основном оборудование: вентиляция, водоснабжение, звуковая аппаратура. Но до этих закупок надо еще дожить, и неизвестно, какой курс доллара будет на тот момент. Пока стоимость проекта мы не пересчитываем, а затем видно будет.

— А ЗАО «Нижегородская ярмарка» удалось изыскать на этот проект собственную сумму средств, которую запрашивал Сбербанк?

— Все условия Сбербанка мы выполнили. Поэтому ему уже и предъявить-то нам было нечего. Он взял тайм-аут, чтобы разобраться с тем, что происходит с финансами, как я понимаю, в мире, в России.

— Как вы считаете, насколько проект вообще актуален сегодня?

— Он суперактуален! Сверхактуален! По одной простой причине: ни в городе, ни в области, ни в Приволжском федеральном округе, ни даже в стране нет ничего подобного, что мы хотим построить. Это универсальный конгрессно-выставочный комплекс, который позволит проводить мероприятия любого формата. В Нижнем Новгороде у нас есть хотя бы один зал — концертный, конгрессный? Нет ни одного!

— Но в мире также нет такого вот здания ярмарки, как у нас. А оно влачит жалкое существование. Ее площади наполнены каким-то ширпотребом малоинтересным.

— Я бы не применял таких слов — «жалкое существование». С чего вы это вообще взяли?

— Я только что прошла через торговые коридоры ярмарки…

— Это понятно, что здание требует капитального ремонта. На это нужны деньги. И мы в сегодняшнем состоянии сами справиться с этим не можем, мы делаем только косметический ремонт.

— Проблема не только в деньгах, но и в идеях, в функционале здания.

— Хорошо, чем вы предлагаете его наполнить?

— Я хотела услышать ваши соображения по этому поводу.

— Конгресс-центр даст совершенно другой оборот Нижегородской ярмарке — вдвое-втрое больше. Все, что вы говорите, это только отчасти правильно. Если я не буду сдавать ярмарочные площади в аренду сегодня, она не выживет. Она не сможет сама себя содержать. Вы, наверное, тоже думаете, что мы бюджетом пользуемся?

— Я слышала от вас, что у ЗАО «Нижегородская ярмарка» нет бюджетного финансирования… Я бы хотела уточнить: вот эти лотки с одеждой и обувью — это все, на что может рассчитывать ярмарка впредь?

— После строительства конгрессного центра у ярмарки будет совершенно другой уровень деятельности. Мы сейчас не в состоянии вот с этой инфраструктурой, которая существует, проводить серьезные мероприятия. Серьезный какой-то концерт, серьезный съезд. Наша инфраструктура не позволяет сегодня проводить масштабные конгрессные мероприятия. Она никогда не позволяла. Поэтому надо заниматься инфраструктурой, надо строиться. А это возможно только за счет кредитных ресурсов и своих средств. Вот это мы и пытаемся сделать.

— Просто я думаю, что, возможно, капитальное строительство для тех целей, о которых вы сейчас говорите, — это большая роскошь.

— Почему? А что случилось?

— Состояние экономики. Политическая обстановка в стране и мире…

— Не вижу больших проблем. Ни в политической, ни в экономической составляющей. Немножечко просто больше поработать надо. Хватит уже иждивенничать на западные деньги. Давайте на свои поживем. Я и не думаю проводить здесь мероприятия только ЕС и Соединенных Штатов Америки. Это наши мероприятия. Что, люди на концерты перестали ходить? Нет. Что, люди у нас перестали конгрессы проводить? Нет. Что, у нас люди в выставках не участвуют? Участвуют. Что, собственно, изменилось? Иностранные гости как ехали к нам, так и едут. Все хотят работать и зарабатывать. Это бизнес.

— Но к нам не ездят звезды первой величины.

— А куда им ездить, скажите пожалуйста? Куда? Какой зал вы можете назвать, куда может приехать звезда первой величины? Сколько стоит эта звезда первой величины, вы понимаете. Эти деньги должны быть взяты с билетов. Соответственно, вместимость зала должна быть не менее полутора-двух тысяч мест. А у нас в планах — три тысячи мест.

— А Дворец спорта?

— Дворец спорта не является концертным залом, там нужно проводить спортивные мероприятия.

— Но по факту используется как концертный зал.

— Семьсот мест там разрешено использовать только, не больше того.

— Да, там МЧС командует.

— Безопасность, безопасность превыше всего! Хватит уже в палатках и приспособленных помещениях работать. В мире уже все изменилось. Никто не проводит концерты на стадионах, во дворцах спорта. Равно как и выставки никто не проводит во дворцах спорта. Проблема в инфраструктуре. Поэтому я говорю: если мы построим конгрессный центр, все очень резко изменится. И возможности у ярмарки появятся не только себя совершенствовать, но и по-другому развивать и область, и город.

— Слово «если» создает напряжение. Скажите: если этот проект реализовать не удастся, правильно ли я понимаю, что в 2018 году, когда Нижний Новгород будет отмечать знаменательное событие — 150-летие со дня рождения Максима Горького, а также встречать многочисленных гостей чемпионата мира по футболу, все увидят то, что мы видим сегодня на территории ярмарки?

— Абсолютно точно. Если не построимся, они увидят именно это. А что можно предпринять, если у вас нет ресурсов? Как есть, так и будет.

— Вот эти ужасные ангары…

— Это не ангары, это павильоны. Они когда-то были достаточно современны. Да, они сейчас уже устарели, они подлежат сносу. Но при условии, что мы построим конгрессный центр.

— То есть других идей не существует и строительство конгресс-центра — единственный путь, чтобы избавиться от этого «наследия»?

— Конечно. Но я бы не сказал, что это наследие ужасное. Во многих городах даже этого нет. И не стоит забывать, что мы прежде всего выставочный комплекс и должны где-то проводить выставки.

— Панорамный вид на ярмарку закрыт.

— Есть такое дело. Но это не только от павильонов зависит. Если вы их уберете, то не сильно откроете главный ярмарочный дом. Если вы обратили внимание, он находится в яме.

— Какова цена вопроса?

— Миллиард триста пятьдесят. Рублей. У нас нет таких объемов заработка. И кредит, который мы планируем брать, будет отдаваться за счет средств, которые мы планируем заработать построенным комплексом. Там масштабы другие. Оборот ярмарки увеличивается в разы.

— Если это пользуется спросом. Какая-то оценка спроса проводилась?

— Ну а как же! В банке же не дураки сидят, на слово не верят. Конечно, проводились соответствующие исследования, анализ ситуации. Даже если взять один Нижний Новгород — 2 миллиона населения как минимум. И нет ни одного концертного зала.

— Но банк-то не бросился к вам с деньгами…

— Кто же знал, что их вот так прижмут. Прижали Сбербанк, видимо, серьезно прижали. Обещания были такие железные, что мы и не искали больше никого. И в конечном итоге они нас тормознули. Но я не знаю — может быть, через два месяца все будет хорошо. Проект жизнеспособный, с большим запасом.

— Когда наступает дедлайн, после которого строительство центра в сроки до 2018 года не укладывается?

— Мы берем на постройку полтора года — вот и считайте. И давайте не будем забывать, что ярмарка пятнадцать лет вообще ничего не могла делать. Вы все уже забыли кредит инкомбанковский, да? Что у нас суды шли? Что каждый раз с нас спрашивали по 51 миллиону долларов несуществующего долга? Ведь только в середине 2011 года мы от этого отсудились. Мы с этого времени только задумались о развитии, потому что у нас появилась возможность взять кредит, инвестора какого-то поискать. Нам же никто кредит бы не дал, если у нас идут суды и нам могут присудить к возврату 51 миллион долларов. Все начинают это забывать.

Все, наверное, думают, что я за десять лет ничего не сделал, потому что чего-то не понимаю. Дело не в этом. А дело в том, что никто даже не рассматривал возможность взять кредит, потому что ярмарка находилась в судах с 1995 года! И каждый год насчитывали 100% годовых в валюте. Сорок два заседания суда мы пережили!

С 2011 года начали работать на серьезное развитие. Во-первых, нужно было убедить, что не гостиница нам нужна, потому что разговор о гостинице шел. Это не наш бизнес. Конгрессный центр нужен. Он позволяет все выставочные площади перенести практически в одно место. Мы оставим только два павильона: шестой и третий. Шестой вообще не наш, но мы его используем, когда нам надо. Они вполне приличные, без них тоже тяжело будет. Но практически все будет под одной крышей: четыре зала современнейших, которые отвечают всем требованиям мероприятий любого формата: и конгрессам, и концертам, и выставкам, и боям без правил. В этом и заключается эффективность центра — чтобы все было диверсифицировано. Нельзя прожить, организуя только выставки или только конгрессы. Надеюсь, что у нас все получится.

Кстати, о планах ЗАО "Нижегородская ярмарка" по строительству конгресс-центра Валерий Барулин докладывал 11 февраля 2014 года в гордуме, о чем мы сообщали ранее.

Ирина Славина