Татьяна Гусева: Профессиональный долг не дает пойти на поводу у застройщика

О романтике археологии

— На фоне полевых археологических экспедиций то, что происходит в условиях города и городской археологии, — это вообще кошмар, конечно, — поделилась Татьяна Гусева. — Вся моя молодость прошла в настоящих полевых условиях. Поэтому, когда самостоятельно начала копать Городец, я года три рыдала. Плакала, потому что у меня полевой сезон уже не был связан с палаточной жизнью и вечерними кострами, с песнями под гитару, встречей со старыми друзьями, с завораживающим душу степным звездным небом. Это я уже потом научилась слушать шепот звезд над Городецким валом. Став руководителем экспедиции в Городце, взамен полевой романтики я получила почти безграничную ответственность за студентов, которые проходили практику у меня на раскопках, и все «прелести» городской жизни, от которой я раньше сбегала. Ходить по асфальту, в цивилизованной одежде, жить под крышей… Фу!

А мои первые работы в Нижнем (тогда еще городе Горьком)! Представьте: 1989 год, мы работаем на территории Нижегородского кремля. На его многолюдном участке около гарнизонной столовой. Мимо весь день то чиновники спешат, то просто любопытствующие заглядывают. А по пятницам нашествие молодоженов с их гостями. Прямым ходом к нам от Вечного огня. Одни расспрашивают, другие ругаются (неудобства создаем), третьи возмущаются, что девочки «слишком обнажены». Так ведь жарища жуткая, да и работа не кабинетная! Хотя в 1989 году так, как сейчас по улицам ходят девочки (не знаю, как правильно сказать: одетые или скорее раздетые), не ходили в жару даже на раскопе. Конечно, все это незабываемо. Но романтикой назвать трудно.

Нужно было, чтобы прошло какое-то время, и очень значительное, прежде чем я начала получать удовольствие от работы в городских условиях. И, не выезжая в поле, говорить: я тоже езжу в экспедицию. «Вы поедете в экспедицию?» Да, я поеду! На троллейбусе. А по мере накопления и осмысления археологического материала оказалось, что городские условия — это только издержки, цена удовольствия от работы, от получаемой научной информации, от соприкосновения с прошлым, от новых интересных знакомств. Наступило время, когда городской культурный слой захотел разговаривать с нами, а мы научились слушать его. И все остальное стало восприниматься иначе. Оказалось, что достаточно, чтобы в нашей жизни появилась площадка под строительство, которая требует охранных археологических работ. Это какое-то чародейство: достаточно спуститься в раскоп — и ты попадаешь в другой мир, где начинает говорить немое прошлое. В центре современного города, но только в замкнутом пространстве будущей стройки начинается совсем другая жизнь.

О городской охранной археологии и ее особенностях

— Археология — это изучение древних объектов, поселений, захоронений специальными археологическими методами. Этот процесс в просторечии называют раскопками, хотя археологические полевые работы только ими не ограничиваются. О городской охранной археологии проще говорить, сравнивая ее с классической, академической археологией. Академической археологии можно дать еще одно определение — бюджетная. Вернусь к слову «городская». Мы как бы вклиниваемся со своей деятельностью в живой организм города. И это, естественно, во многом усложняет работы: сюда нельзя — здесь проложены коммуникации; сюда тоже нельзя — здесь пожарный проезд; а тут здание стоит, хотя место с археологической точки зрения самое что ни есть перспективное. Да и объект исследования тоже особенный: так называемый культурный слой — система напластований, которая образуется в результате жизнедеятельности поселения.

Теперь о слове «охранная». Это понятие сформировалось не сразу. Охранная археология называлась и коммерческой, и спасательной, и хоздоговорной. Суть ее заключается в том, что охранные археологические работы по действующему законодательству проводятся на местах под стройки, то есть на таких участках, где культурный слой в результате хозяйственной деятельности неизбежно будет поврежден или даже полностью уничтожен. Заказывают такие работы застройщики. Соответственно, и оплата идет не из государственного бюджета, а за счет средств застройщиков. Но для застройщика оплачивать охранные работы не потребность, а обременение. По закону между ним и археологической организацией заключается договор на выполнение охранных археологических работ, и они становятся двумя хозяйствующими субъектами, объединенными договором, но не целью. Застройщику нужно свести к минимуму все помехи и как можно быстрее приступить к строительству, а археологам — предельно тщательно выполнить научно-исследовательские работы с соблюдением методики и минимальными потерями информации, заключенной в раскапываемом участке культурного слоя. И вот надо сделать так, чтобы законопослушный застройщик получил искомое с минимальными потерями для себя, включая время, но при этом профессиональная, в том числе научная, составляющая археологических работ от этого не пострадала.

Здесь все зависит от того, сумеешь ли ты найти точки соприкосновения и общий язык с застройщиком. И как ты ему объяснишь необходимость такого археологического обременения не формальную, а, скажу высоким штилем, гражданскую. Это ведь иначе как гражданским долгом и не назовешь. Ему лично, может быть, сохранение культурного слоя и не нужно. Но археологическое наследие принадлежит всему обществу, а не владельцу отдельного участка. К сожалению, не все застройщики это понимают. Но в их оправдание хочу сказать, что им особенно-то никто это и не разъясняет. С грамотными и граждански ответственными застройщиками работать легко и интересно. Наверное, поэтому с «Весенними инвестициями» у нас это уже третий совместный проект.

О рисках и профессиональном долге

— Расскажу один случай, когда застройщик перечислил нам миллион, а после этого сказал: «Можете не копать, дайте только нам справку, что у нас все сделано, а деньги оставьте себе». Он был очень удивлен, когда мы отказались и вернули деньги. Ведь он предложил нам, не работая, получить целый миллион! Мы не нашли с ним общего языка. Но он тогда нашел археологов из Казани. Не знаю, копали они — не копали… Полевая археология — настолько специфический вид деятельности, что оценить качество и определить необходимую полноту археологических работ может только профессионал. Разобраться в этом непосвященному очень трудно. И ошибки, и просчеты, и недоделки заметить — тоже. А уж когда после раскопок остается пустой котлован, поди узнай, чего там археологи недоглядели или недоделали. Сделать все максимально тщательно в условиях стройки или подготовки к ней, причем, как правило, в сжатые сроки, невероятно сложно. Редкий застройщик не торопит. И погода не всегда на нашей стороне. А то и себя жалко станет. Ну, подумаешь, тут недоделаю, там «спрямлю». Риск дать слабину есть всегда и у всех.

О противоядии против халтуры

— Говорят, что профессионал не может работать хуже, чем он может. Именно профессионализм и есть противоядие от халтуры. Я бы сказала, что он состоит из профессионального опыта и научного интереса. Именно опыт (а он приходит только при систематической работе на объекте исследования) позволяет выстраивать ход полевого исследования так, чтобы организовать качественную работу с минимальной затратой времени и без потерь в результативной части. А научный интерес, помноженный на опыт, подсказывает, на что именно нужно обращать внимание при работе, как грамотно сформулировать научную задачу и «выбрать дорогу» для ее решения. Ведь раскопки сами по себе являются не целью, а средством. При этом ключевым словом является слово «сохранение».

Закон обязывает застройщика оплачивать археологические работы в целях сохранения объекта археологического наследия на том участке, который он разрушает. На деньги застройщика мы только извлекаем информацию, заключенную в участке культурного слоя на его строительной площадке. Но считать ее сохраненной можно только в том случае, если ею смогут пользоваться все. То есть ее необходимо извлечь в таком формате, в таком объеме и в таких формах, чтобы она была конвертируема, чтобы ее можно было использовать и в научных исследованиях с целью получения нового знания, и в просветительских целях: в музейных экспозициях, в СМИ, где угодно. Есть еще одно очень важное условие получения качественного результата — это сплоченная команда. А сплоченной ее делает одинаковое понимание цели археологических работ и путей ее достижения.

О застройке исторического центра

— У всего есть две стороны: и плюсы, и минусы. С одной стороны, многие возмущаются, как застраивают Нижегородский кремль. С другой стороны, если бы там не было всех этих строек и сопутствующих им охранных раскопок, нижегородцы никогда бы не узнали, где проходила линия древних деревоземляных укреплений города, какие клады были зарыты в кремле в древности, как выглядели древние нижегородцы. У нас не появился бы тот колоссальный запас новых знаний, которым мы сегодня располагаем. И многое из того, что мы сейчас знаем, совершенно не совпадает с теми нашими стереотипами, которые «сидели» в наших головах до начала археологических работ в кремле. Археология все наизнанку выворачивает. Она заставляет на все смотреть другими глазами, сквозь призму объективной, а не выдуманной информации о прошлом.

О раскопках во дворе Дома крестьянина

— Участок под строительство гостиничного комплекса на месте Дома крестьянина имеет значительные размеры. И раскоп на нем — это только начало охранных археологических полевых работ. Нам вместе с застройщиком и подрядчиками предстоит решить чрезвычайно сложную задачу: на одной площадке каждому сделать свою работу как следует и вместе как следует подготовить эту площадку к дальнейшим строительным работам.

Охранные археологические работы — это не только процесс раскопок, это и разработка «тактики и стратегии» ведения этих работ с учетом производственных графиков строителей, это и кропотливая разъяснительная работа с подрядчиками о специфике совместной с археологами работы. Наконец, это четкое представление о том, что именно мы хотим узнать, раскопав культурный слой в этом месте. На сегодняшний день мы выполнили три задачи. Во-первых, определили участки повышенной «археологической опасности» в границах площадки строительства. Это поможет правильно выстроить последовательность работ не только нам, но и строителям: при разборке зданий, снятии балласта, выкроить дополнительное время на археологию, не замедляя ритма стройки. Во-вторых, мы частично уже можем сказать, что именно здесь нас ожидает. Анализ картографического материала, архивных документов и письменных источников по этой территории дает нам в руки дополнительную историческую информацию, которую мы целенаправленно будем проверять во время земляных работ. Ну и, наконец, третья решенная задача: созданный для этих охранных работ временный творческий коллектив прошел на раскопе успешную проверку на совместимость, на самоотверженность, на умение сплоченно решать поставленные задачи. Все это вместе взятое и есть залог успешного продолжения работ. Как говорится, начало положено. И я уверена: у нас впереди еще немало открытий и ярких находок.

Напомним, ранее мы сообщали, что образцы культурного слоя из раскопа во дворе Дома крестьянина археологи отправят на анализ в Санкт-Петербург.

Ирина Славина