Posted 15 мая 2014,, 10:05

Published 15 мая 2014,, 10:05

Modified 12 ноября 2022,, 14:54

Updated 12 ноября 2022,, 14:54

Вениамин Архангельский: Будут меняться чиновники, а мы будем писать, писать, писать…

15 мая 2014, 10:05
Директор Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника в своем интервью «Ньюс-НН» опровергает информацию о введении платы за вход в Нижегородский кремль для экскурсионных групп и делится хорошими новостями.

— Вениамин Сергеевич, 2014 год, как известно, в Нижегородской области объявлен Годом культуры. Губернатор открыл его как раз в вашем музее — усадьбе Рукавишниковых, говорил важные и красивые слова. Какие же проблемы поставлена задача решить во вверенном вам «хозяйстве» в Год культуры?

— Надо сказать, что передача, согласно правительственному постановлению, некоторых объектов культуры в муниципальную собственность отняла у нас много и времени, и сил. Мы передали музей архитектуры и быта народов нижегородского Поволжья, сейчас вынуждены как бы строить заново музей нижегородской интеллигенции. Объект на Горького, 127 — дом сестер Невзоровых — еще не передан, но часть экспозиции мы уже перенесли на Большую Покровскую, 8 и будем восстанавливать ее на Горького, 74. В настоящее время там идут ремонтные работы.

Безусловно, очень большой объем работ в Нижегородском кремле. Как вы знаете, в ноябре 2013 года вышло постановление правительства, которое регламентирует экскурсионную деятельность на территории Нижегородского кремля. Оно потребовало от нас и еще потребует очень много сил по организации этого процесса. Чтобы, самое главное, решить четыре основные проблемы. Самая главная — безопасность в кремле. Все экскурсоводы должны быть зарегистрированы, чтобы мы знали, кто водит, чтобы пресекалась террористическая деятельность.

Очень большая проблема — единообразие представляемого исторического материала о нашем городе, о сердце нашего города — кремле. Я, например, как-то слышал, что Нижний Новгород основал Петр Первый. Экскурсовод был из Владимира и говорил что хотел. Это недопустимо! Мы разработали книгу методических материалов, собрав все факты, которые были доказаны, которые упомянуты в летописях и имеют под собой фактическую основу. На сегодня 25 туристических фирм подписали с нами договор. Они все зарегистрировали своих экскурсоводов, их порядка ста. Они все нижегородцы, все прошли собеседование у нас в музее, прослушивание, получили методические материалы, выстроили единую концепцию представления этих материалов. Каждому присвоен индивидуальный номер. И когда они заходят теперь в кремль, то регистрируются, имея при себе бейдж, подтверждающий право экскурсовода вести здесь экскурсию. Это очень большая работа, которая связана в том числе с организацией сервиса и обустройством мест отдыха для туристических групп.

В кремле проведено также больше ландшафтных работ. Утеплили Зачатскую башню, завершили ее музеефикацию. В этом году хотим... Это я вам уже не о проблемах, а о планах говорю. Ну, они же являются и проблемами, потому что, как вы знаете, не всегда есть финансирование. Приходится зарабатывать, свои средства тратить. Вот хотим в Никольской башне открыть экспозицию, посвященную военным действиям в Афганистане и Чечне, что очень актуально. И это очень знаменательно для города — музеефикация еще одной башни кремля.

— Почему экскурсии на территории кремля стали платными? Куда пойдут вырученные средства?

— Все экскурсии бесплатные. Если у вас есть такая информация, то она ложная. Экскурсионные группы мы регистрируем не за деньги. Я вам могу показать договора: все они безвозмездные. Экскурсоводы, как я уже рассказал, просто регистрируются, бесплатно получают наш методический материал, путеводители, которые мы напечатали, потратив средства не для того, чтобы потом их с турфирм доить. Мы просто хотим регламентировать эту деятельность, сделать ее более достоверной, единообразной, чтобы не было таких ляпов, которые я уже назвал.

Единственно, что платное (но это я считаю дополнением к услуге, необязательным), — это сервис для свадебных групп. Они получили возможность выпить шампанского не у Вечного огня, что я считаю неуважением к нашим воинам, когда у Вечного огня бутылки стоят. Теперь за танком стоит специальный павильон, куда можно зайти и отпраздновать свой знаменательный день. Я рад, что это удалось сделать, потому что бутылки, мусор оставались после свадеб. По сорок свадеб в день в кремле — все новобрачные считают своим долгом прийти в кремль и пофотографироваться! Это здорово, я считаю. Услуги павильона стоят пятьсот рублей. Для свадеб еще проводится специальная экскурсия с посещением Михайло-Архангельского собора.

— Чем еще удается музею зарабатывать?

— Первый месяц договорных дружеских отношений с туристическими фирмами показал, что они стали более охотно заводить в музей, потому что видят, какое отношение мы к ним проявляем, сделав для них все бесплатно. Мы к ним с открытой душой, с одной только целью — популяризировать историко-культурное наследие, развивать туризм. И с фирмой «Турист», например, у нас уже подписан договор на сто теплоходов, с которых туристов организованно поведут в музей Рукавишникова. Это их желание — вести сюда своих туристов. Образовалось такое туристическое бизнес-сообщество нижегородское.

В министерстве предпринимательства уже сказали, что они последуют нашему примеру, и все, кто у нас прошел собеседование, будут автоматически получать аккредитацию туристической деятельности на территории Нижегородской области. Такой аккредитации, к сожалению, не было долгие годы, и сейчас минпредпринимательства будет ее делать. Я считаю, это тоже очень большое дело, когда областные программы станут общеизвестны, они войдут в единый туристический портал Нижегородской области. Все это будет способствовать развитию туризма в нашем регионе.

— На что катастрофически не хватает средств?

— На реставрацию музейных предметов. Как не хватало двадцать лет назад, так не хватает и сейчас. Безусловно, пятьдесят процентов нашего фонда нуждается в реставрации. Да, конечно, это не утрата предметов, нельзя говорить, что что-то съела моль, например (смеется. — Ред.). Такое не допускаем, в музее строжайший контроль. Тем более появилось, слава богу, новое фондохранилище. В этом отношении мы, наверное, лучше других музеев живем. Но при этом частичной утраты мебели, каких-то ее деталей (а мебель-то вся коллекционная — гарнитуры Рукавишниковых, Шереметьевых, Бугровых) не удалось избежать. И на реставрацию катастрофически не хватает средств. Сейчас получили федеральную поддержку, и наши немножко помогают, но все это такие крохи. А у нас 340 тысяч единиц хранения только основного фонда — больше половины государственного запаса по Нижегородской области! Представьте: половина из них — это 170 тысяч предметов, нуждающихся в реставрации. Эта цифра меня немного пугает. При этом сегодня, что хорошо, начали вести государственный каталог, больше фотофиксировать.

Хотелось бы открыть весь контур Нижегородского кремля, чтобы можно было его обходить, но у нас Борисоглебская башня — это аварийный участок. Трещины большие, ходить небезопасно. Требуется реставрация. Губернатор был в том году, дал указания, и сейчас делается проект. Я думаю, в следующем году могут быть выделены на это средства. Это радует — что губернатор лично проявляет внимание. Дом Балакирева тоже нуждается в реставрации (в этом году нам его передали). Очень хочется, чтобы нам передали также домик Петра. Там музей начинался, именно в Петровском домике была открыта первая экспозиция. Он раньше так и назывался — Петровский музей. Это потом Рукавишниковы передали свой особняк под училище и музей. Хочется, чтобы Петровский домик был музеефицирован.

Пример положительный есть — в городе Арзамасе. Магистрат, наш филиал, сейчас очень хорошо работает. Все паломники, туристы, которые едут в Саров, Дивеево, проезжают через этот музей, посещаемость очень хорошая. Дом этот — здание послепетровского времени, где чиновники приносили клятву на верность государству. Мы там сделали единственный в России музей русского патриаршества. Уникальный проект. Вот пример, достойный, чтобы сделать подобное в Нижнем — по эпохе Петра Первого, к 300-летию Нижегородской губернии. На это нужны средства, но, я думаю, мы их «пробьем». Нам их обещают.

— Как идут дела с расширением экспозиции музея Рукавишникова?

— Экспозиция Рукавишникова делается за свои средства. Концепция разработана, утверждена в Москве, в институте культурологии. Но, к сожалению, на нее нет средств. Мы не хотим из музея Рукавишникова делать что-то провинциальное — ставить какие-то витрины «торговые». Надо, чтобы они соответствовали интерьеру. Поэтому движемся медленно. Мэр Нижнего Новгорода, как вы знаете, нам кладовую профинансировал, спасибо ему огромное, что он такую гражданскую позицию проявил. Сбербанк помогает сделать библиотеку. Мы построили очень хороший третий этаж, в этом году к 70-летию Победы начали делать экспозицию. Но денег не хватает. Подали заявки на все гранты, какие только можно было. В фонд Тимченко, например. Вот, вышли в финал конкурса.

— Что за проект вы представили на конкурс?

— Золотошвейный. Есть идея выставить строгановское, наше городецкое шитье, показать уникальные вещи, познакомить с золотошвейной техникой. Такой просветительский проект.

— Что еще вы можете сказать о перспективах расширения выставочных площадей? Вот вы сейчас назвали цифры о размерах фонда, и, к сожалению, многое из этого недоступно для любования никому.

— Вот я о том и говорю. Перспектива — реализовать концепцию, которую мы потихоньку делаем. За эти два с половиной года нам удалось сделать очень достойно первый этаж музея Рукавишникова (все сейчас это говорят), теперь делаем второй этаж, восстановили столовую усадьбы Рукавишникова, малую гостиную. Нас это радует. Скоро проходную гостиную будем делать. Думаю, что в следующем году музей на 80 процентов будет уже наполненный. И, конечно, дом Балакирева — это музыкальный музей, где мы покажем культуру, музыкальную историю, может быть, чуть-чуть театр затронем. Музей интеллигенции восстановим.

— Вы говорите об экспозиции музея интеллигенции в условиях, когда он будет уже перенесен на Щелоковский хутор?

— Нет-нет! Сам объект будет сохранен и перенесен, а музей интеллигенции будет на Горького, 74. Домик Петра — это тоже перспективы, о которых я вам рассказал, и Никольская башня. В планах еще Пороховая башня, но средств на это сейчас нет. А концепция уже проработана с Ириной Святославовной Агафоновой: есть идея сделать здесь экспозицию, посвященную Святославу Агафонову. Экспонатов для этого много, но денег, к сожалению…

— Расскажите про экспонаты Щелоковского хутора. Была информация, что за них шел спор — оставить их в музее архитектуры и быта при передаче муниципалитету или изъять в фонд музея-заповедника.

— Спора никакого не было. Экспонаты собирались нашими предшественниками для Щелоковского хутора, во имя создания этого музея. Поэтому я сразу высказал мнение, чтобы это все оставить. То, что относилось к федеральному фонду, мы вывезли сразу, как только вышло правительственное постановление о передаче объектов. Так что спора не было, но все ждали решения ФЗК (фондозакупочной комиссии), нервничали, что что-то замышляется против. К сожалению, члены ФЗК имели разное мнение. Кто-то склонялся к тому, чтобы наиболее ценные предметы у музея архитектуры и быта забрать. Но все-таки большинство высказались за то, чтобы оставить, надеясь, что муниципалитет сохранит там музей и будет вкладывать какие-то деньги, которых 40 лет там никто не видел.

— Вениамин Сергеевич, чем закончилась ваша тяжба за Нижегородский острог с управлением Федерального агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры по Нижегородской области и его руководителем Владимировым Грязновым?

— Грязнова нет, его сняли. Сейчас другой руководитель. Суд же сказал нам, что, извините, агентство не собственник, а представитель собственника. Собственник — Министерство культуры РФ. Министерство против. Так что…

— То есть музей-заповедник Нижегородский острог как свой филиал и площадку для экспозиций потерял…

— Да. Мы обращались с апелляцией, но это не помогло. Никому это не надо, нас везде «футболят». Губернатор, конечно, написал письмо на имя министра Мединского. Но был ответ, что средства, затраченные на реставрацию, надо окупать… Сейчас у агентства новый руководитель, который на диалог уже идет, понимая, что это за объект. Да, его можно сдавать в аренду. Но только тем, кто проводит какие-то выставки. Нам что-то можно было бы отдать безвозмездно — под нашу экспозицию. Да и как, например, острожную церковь сдавать в аренду, что за маразм? Думаю, мы попробуем еще один заход сделать.

— То есть, возможно, эту площадку удастся вернуть? Вы надеетесь?

— Мы просто не будем останавливаться до последнего. Будут меняться чиновники, а мы будем писать, писать, писать… У нас есть уже такой опыт с домиком Петра. Десять лет пишем-пишем, и вот видите — заблистал луч надежды, что в этом году его передадут нам.

— Я смотрю, вы руки не опускаете.

— Конечно нет! Что-то уходит от нас — например, музей архитектуры и быта. Мы где-то даже и рады этому. Потому что эта передача в другие руки может способствовать тому, что ему дадут деньги. Что говорить, тяжело на это было смотреть. У нас таких денег нет своих. Там один объект реставрировать, мельницу например, — под десять миллионов. Это деньги для нас огромные. Плюс нам эту землю не оформляли, тянули. Может быть, город сейчас выделит музею средства, и ему будет хорошо. Надеюсь на это. Мы будем следить за ситуацией, чтобы никаких застроек не было, чтобы музей оставался музеем.

Ирина Славина

"