Электорат

3 апреля, на заседании Нижегородского Эксперт-клуба, посвященном партийно-политическим проблемам, были представлены результаты исследования, проведенного Приволжским филиалом Института социологии РАН. Выводы нижегородских политологов и социологов вызвали оживленную дискуссию и споры. По окончании встречи мы попросили экспертов ответить на вопрос: «Что является главной проблемой нынешней партийно-политической ситуации, и каковы перспективы разрешения этой проблемы?» Максим Лубяной, директор ПФ Института социологии РАН Если бы выборы в Госдуму состоялись завтра, «ОНФ» получил бы 11%. У нас парламентские партии имеют меньше В свете нынешней политической ситуации, которая складывается в соответствии с последним законом о партиях, которых стало очень много, мы решили выделить в своем исследование «Общероссийский народный фронт», отделив его от «Единой России» и померить как самостоятельную, (возможно в будущем) партийную структуру. Конечно, это пока не партия, этот вопрос, я думаю, будет решаться на съезде, который у них в июне будет. Но нам стало интересно, каковы перспективы «Народного фронта» на самом начальном этапе, на этапе становления. Исследование у нас проводилось по всей области, выборка состояла из 1600 респондентов. И результаты мы получили в этом плане достаточно неожиданные. «Общероссийский народный фронт» получил с нуля 11% поддержки. То есть, если бы выборы состоялись в Государственную думу завтра, то он именно сейчас получил бы 11% голосов избирателей. У нас парламентские партии имеют меньше. На наш взгляд, «Народный фронт» сейчас совершенно четко позиционируется и отстраивается от «Единой России». Раз мы уже видим их разделение электоральное, то значит можно говорить, что такой потенциальный ресурс политический никто просо так не выкинет и терять не будет, его будут наращивать. Учитывая, что антирейтинг «Единой России» составляет 25%. Это очень много! Тем более, что по сравнению с выборами в Государственную думу, которые состоялись в декабре 2011 года, реальный рейтинг партии не возрос. Даже если брать официальные цифры, в Нижнем Новгороде «Единая Россия» получила 37%, а у нас сейчас область целиком показывает 32%. В опросе мы просили указать не только партию, но и ее лидера. Лидером «Единой России» мы поставили Дмитрия Медведева. А в «Общероссийском народном фронте» – Владимира Путина. Это не значит, что поддержка Путина – 11%. Но его желание приобрести вес не только политический, но и как личности, очевидно. Потому что ОНФ явно сейчас выстраивает идеологию. Потому что у «Единой России» четкой идеологии не было. ОНФ идет по пути более левых взглядов. Я думаю, это больше привлекает людей. Евгений Семенов, политолог Если возникнет партия, объединяющая идеи «социалистов» и «националистов», то она может получить электоральную поддержку На мой взгляд, серьезную проблему, составляют процессы, которые мы не можем наблюдать воочию, но которые, несомненно, получают развитие на уровне массового электорального подсознания. Я имею в виду угрозу перехода к радикалистским методам разрешения болезненных противоречий современной российской политики. Наше исследование выявило эту тревожную тенденцию. Формируя цели исследования, мы задались вопросами: «А чего на самом деле хотят наши избиратели? Чему они отдают предпочтения? Какие ценности являются для них истинными, желаемыми? Используя аксиологический подход, мы предложили респондентам четыре модели устройства государства и попросили выбрать ту, которая им наиболее близка. Каждая модель включала в себя императивный набор ценностей, характерных для той или иной идеологии – «либеральная», «консервативная» (государственническая), «социалистская» и «националистическая». Условные названия от участников опроса были скрыты. Опрос обнаружил, что подавляющее большинство (54%) склоняется к «социалисткой» модели. Вместе с тем, достаточно высокий процент поддержки получила «националистическая» модель – 12,6%. Само по себе это уже тревожная тенденция. Гипотеза нашего исследования состоит в том, что, «если возникнет некая новая партия, объединяющая идеи социалистов и националистов, то такая партия может получить серьезную электоральную поддержку». Эта тенденция не может не вызывать опасений. Излишне проводить исторические аналогии и вспоминать про 1933 год. Но тревогу вызывает не только это обстоятельство, но и реакция на предложенную гипотезу представителей провинциальной политической элиты и части экспертного сообщества. Дело в том, что даже «просвещенные» политики и эксперты оказались не в состоянии оперировать абстрактными понятиями и восприняли гипотезу как конкретный полит.технологический прогноз. Часть из них просто не поняла, что речь идет о ценностных ориентациях населения, а не о конкретных партийных проектах. Экстраполируя ту или иную систему ценностей на свою партию, они удивили присутствующих неистовой убежденностью в том, что обладают монополией на те или иные общественные ценности. Что же касается других «оппонентов», то не может не печалить их привычка мыслить примитивно-прагматически. Используя самые тривиальные оценочные лекала, в той или иной мере сдобренные кургузыми метафорами, они оперировали пропагандистскими стереотипами, не умея понять, что речь идет не о конкретных политических сценариях, а об опыте морфологии проекций электорального подсознания. Все это также не может не тревожить, потому что предложенная нами (вполне верифицируемая) гипотеза обнаружила не только латентные нарывы общественного сознания, но и неготовность действующих политических и околополитических структур и институтов ответить на назревающие вызовы.