Теплоходы на снегу

Четыре года назад (а кажется, что вчера!) организовывала пресс-тур в Затон Памяти Парижской Коммуны - одну из точек в Борском районе Нижегородской области, где зимуют пассажирские суда. Московские, питерские, нижегородские теплоходы с поздней осени до весны здесь проходят текущий ремонт, раз в пять лет - докование на судоремонтном заводе, а потом их красят, загружают каюты постельными принадлежностями, рестораны - посудой, на теплоход садится команда и всё - опять в навигацию. Место для зимовки выбирается неслучайно - течение реки здесь должно быть слабым, уровень воды - низким.

Тогда для пресс-тура был информационный повод. А вообще туда бы экскурсии проводить! Смотреть на белые теплоходы на белом снегу, разговаривать с волжскими капитанами - знатоками всего на свете.

Где зимуют теплоходы, что с ними происходит, когда навигация подходит к концу - любимый вопрос речных туристов. Мы с журналистами тогда и приезжали, чтобы ответить на него. До Затона ППК добирались на автобусе туркласса, а до берега, где автобусу уже было не развернуться, нас на своих авто подвозили капитаны. Помню, что никому не хотелось садиться в их машины, хотелось пешком, потому что уже открывалась необыкновенная панорама: снег и теплоходы. Телевизионщики поставили в багажники машин свои телекамеры и тоже пошли пешком.

Официально это называется межнавигационный период. Рабочие при нас очищали палубы от краски, в каютах - не просто никакого комфорта и блеска, а наоборот - опустошение, ремонт, все поднято вверх дном, с потолков свисают провода. Трапы обледенели и очень скользкие. Боялась, что кто-то из фотографов или операторов не удержится (а ведь, я знаю - фотоаппарат или телекамеру из рук не выпустит, чтобы хватиться за поручень). Но сколько в этом техногенной красоты, мощи и силы.

У России густая речная сеть, более 140 тысяч километров водных путей, Канал имени Москвы, построенный гулаговцами, сделал столицу портом пяти морей, судоходны Волга, Ока, Кама... Вернувшись из последнего рейса и высадив туристов, теплоход дает длинный гудок - на берегу все понимают: он прощается до следующей навигации. Если последний рейс закончился в Москве, а зимовать теплоходу в Затоне ППК, он идет трое суток без единой остановки, на борту проводники отмывают каюты, повара и официанты пакуют посуду, а команда - штурманы, механики, рулевые, матросы - готовят оборудование к холодным условиям. Мне всегда казалось: вот кайф - туристов нет, сиди себе на палубе, любуйся осенними пейзажами на берегах, вдыхай запах речной воды. А на самом деле, на палубы за три дня никто носа не показывает - всем некогда. На место зимовки надо прийти раньше, чем замерзнет река, встать блоком по три судна (есть специальный термин, но не помню), разгрузить трюмы, снять спасательные плавсредства, начать ремонт, чтобы успеть к своим срокам.

Зимой на судах только горстка рабочих, а вся команда и персонал до новой навигации курят бамбук. Но лишь дождутся Нового года, бегут проходить медкомиссию, к февралю уже все с медицинскими книжками.

В том пресс-туре капитаны звали нас к себе в гости. Каждый был готов накрыть стол и истопить баню. Но мы, конечно, спешили в город. А я до сих пор вспоминаю тот день и сожалею, что смотрела на белые теплоходы на белом снегу так мало, всего несколько часов. И в этом было столько романтики...

Анна Вингурт.