Posted 29 августа 2016,, 07:46

Published 29 августа 2016,, 07:46

Modified 12 ноября 2022,, 14:04

Updated 12 ноября 2022,, 14:04

Судьба революционера

29 августа 2016, 07:46
Судьба революционера

Используя летние каникулы для чтения, я встретил в электронной библиотеке мемуары одного из главных героев французской Фронды - «Жизнь кардинала де Реца». Читали ли вы в детстве «Двадцать лет спустя» Александра Дюма? Тогда вы поймёте мой восторг!

Едва ли не каждая страница мемуаров напоминала о мушкетёрах: тут и там встречались де Вард и Рошфор, Бражелон и Майяр, испанские монахи и посланцы Кромвеля. Похоже, они дали Дюма лишь имена персонажей или только намёк на их характеры. Но главные исторические герои вполне соответствовали роману: Мазарини и Анна Австрийская, Бофор и Конде, а также сам автор – Жан Франсуа Поль де Гонди, коадъютор, т. е. заместитель, Парижского архиепископа, впоследствии кардинал де Рец.

Портрет Гонди. Источник -

Корни героя оказались итальянскими, его прадед переехал из Флоренции, а дед сделал карьеру при королеве Екатерине Медичи, урождённой флорентийке. Он стал герцогом, его брат – кардиналом. И маркизы, маршалы, епископы, принцы окружают де Гонди на каждом шагу. Так что поневоле вспомнишь бедного д'Артаньяна: ему приходилось годами выслуживать должности, которые аристократы получали походя. Если в семье герцога Бофора кто-то был Адмиралом, то он считает личным оскорблением передачу этого места другому принцу, пусть даже нога его никогда не ступала на палубу военного корабля. Если дядя нашего героя - архиепископ, то Гонди становится его коадъютором, наследует Парижскую епархию и рассчитывает стать кардиналом. Беда в том, что является какой-то Мазарини и раздаёт места своим знакомым и родственникам.

Мы далеко ушли от этой Франции: в России епархии не являются потомственными кормлениями, а должности губернаторов и судей не продаются. Ну, если продаются, то незаметно. А у них… Весь Париж знал имена любовниц своего коадъютора, но кардинал Мазарини превзошёл его, нарушая обет безбрачия с Королевой!

Главный герой мемуаров характером - вылитый Арамис. В молодости дуэлянт, а теперь красноречивый проповедник, сочинитель и интриган. Однако рукоять стилета торчит из его кармана в день самых горячих парламентских прений, и герцог Бофор замечает: «Вот молитвенник коадъютора!» Дюма добавил ему идеальную внешность и немного удачи.

Быть может, что-то взял Арамис от другого героя Фронды – герцога Ларошфуко, снискавшего немалую известность своими «Максимами» и мемуарами; их Дюма тоже использовал. Если в романе Арамис, епископ Ваннский, будет крестить ребёнка герцогини де Лонгвиль, своей любовницы, «королевы Парижа», то в действительности это сделал коадъютор, а отцом мальчика считали Ларошфуко. В реальной жизни эти прототипы литературного героя были врагами.

Взаимная вражда лидеров Фронды приблизила их поражение. Объединив усилия, им удалось вначале добиться немалого: освобождения принца Конде и отставки Мазарини. Незаконные аресты были во Франции, как у нас, испытанным инструментом политической борьбы. Там можно было обойтись даже без суда, приговор для заключения не требовался. Бофор из тюрьмы бежал накануне Фронды, а вот Конде был освобождён «под давлением общественности». Парижане вооружились и патрулировали улицы столицы. Войска колебались, и Мазарини предпочёл покинуть страну.

Беда в том, что Анна Австрийская не могла жить без Кардинала. Она не умела править. Политика означала для неё раздачу должностей тем или иным лицам, без всякой обратной связи. Внимание Королевы поглощали бабьи пересуды: кто и как на неё посмотрел, кто и что кому-то где-то сказал. Отставка Мазарини было для неё так же невозможна, как увольнение Путина с поста премьера - для президента Медведева пять лет назад.

Следовало устранить не только Кардинала, но и саму Королеву. Фрондёры могли бы, по примеру революционной Англии, учредить республику или сделать монархию конституционной. Новые правила игры принял бы другой регент при юном короле - его дядя, герцог Орлеанский, который перешёл на сторону Фронды и даже пытался её возглавить. Однако этот принц не справился с ролью, и менять следовало институты, а не лица. Народную поддержку стоило закрепить созывом Генеральных Штатов, ведь Парламент, на который фрондёры опирались, был во Франции вовсе не парламент, а верховный суд. Институту монархии мог противостоять только институт выборов, но Принцев эта идея не увлекла. Никто не предложил Конституции, хотя главной претензией оппозиции к правительству был правовой беспредел.

Интересно, что именно так выглядело в глазах аристократии правление Ришельё и Мазарини: где советские историки нашли прогрессивную политику укрепления абсолютизма, Гонди и Ларошфуко видели тиранию зарвавшихся временщиков. И одно лишь перечисление репрессий эпохи Ришельё заставляет прислушаться к этому мнению «феодалов».

Да, поступь абсолютизма оказалась неотвратимой, и Фронда не смогла остановить её. Но после блестящих военных успехов середины XVII века наступил закат неограниченной монархии и её крах. Великая французская революция грянула сто десять лет спустя после смерти Гонди.

Да, лидеры Фронды были в душе феодалами – рыцарями, которых мог объединить лишь король, но ему-то они и противостояли. Поэтому Фронда проиграла.

Одних переманил Двор обещаниями заветной должности, компенсацией за отнятое имение. Другие удалились в свои замки, поскольку Мазарини превзошёл их в интригах и не сдержал обещаний. Гонди считался неподкупным. Злые языки уверяли, что ему просто нужно больше: сан кардинала и кресло первого министра. Кардинальскую шапочку он получил, а затем получил и камеру с решётками на окнах. Только после его ареста Мазарини вздохнул спокойно и вернулся в Париж. Заметим, что кардинал-фрондёр был заключён под стражу после всеобщей амнистии, без всякого официального обвинения.

Однако ничто в этом мире не вечно. Заключение Гонди завершилось побегом, и это отдельная романтическая история. Но борьба для него уже закончилась: вывих плеча, полученный при бегстве, вывел его из строя, а затем и настроения в стране переменились. Рец оставался за пределами Франции восемь лет, до самой смерти Мазарини. Ради возвращения на родину ему пришлось отказаться от парижской епархии и остаток жизни провести в своём имении. Лишь в качестве кардинала он выезжал на конклавы в Рим. Мемуары героя хранились в монастыре, где он провёл последние дни.

Интересно, что Арамис в трилогии Дюма остался эмигрантом: на последних страницах он именуется уже испанским герцогом. И тема «пятой колонны» неизбежно встаёт при изучении Фронды. Франция сражалась с Испанией: вначале в рамках европейской Тридцатилетней войны, затем один на один. Франция использовала восстания в испанских владениях, Испания поддерживала французскую оппозицию: деньгами, войском, обещаниями. Если верить Гонди, он денег у Испании не брал. Иные лидеры Фронды испанской помощью не брезговали, и некоторые обстоятельства и традиции - помимо набившего оскомину «феодального эгоизма» - способствовали такому союзу. Но подробные объяснения уведут нас за рамки избранного жанра… В итоге, «вражеская» помощь не смогла компенсировать внутреннюю слабость Фронды и переломить общий ход событий.

Я надеюсь, что судьбы нашего Отечества сложатся иначе. Среди моих друзей, активно участвовавших в революции 2011-2012 гг., есть уже и эмигранты, и заключённые. Я желаю им скорейшего освобождения или возвращения на родину - после соответствующего изменения политического режима.

Илья Мясковский

"